«Позолоченный» век китайско-британских отношений

Экономические проблемы мотивируют Великобританию быть более гибкой в отношениях с Китаем. Китайцы открыто говорят о том, что в нормализации заинтересован в первую очередь Лондон, а не наоборот. Однако «особые отношения» с Соединёнными Штатами остаются приоритетом для Лондона и будут влиять на его шаги на китайском направлении.

Виражи китайской политики Лондона

Десять лет назад британский канцлер казначейства Джордж Осборн в выступлении на Шанхайской фондовой бирже торжественно заявлял: «Давайте держаться вместе, чтобы сделать Британию лучшим партнёром Китая на Западе»[1]. Тогда же, в 2015 г., по итогам государственного визита Си Цзиньпина в Соединённое Королевство страны призывали друг друга к совместному строительству «глобального всеобъемлющего стратегического партнёрства для XXI века». Говорилось, что Великобритания и Китай развили тесные контакты на высоком уровне, углубили политическое доверие и расширили связи между людьми. Пекин и Лондон открыли так называемый «золотой век китайско-британских отношений»[2].

Уже в 2020 г. всё изменилось[3]: «позолота» начала осыпаться. Разворот оказался настолько резким, что китайская Global Times охарактеризовала лондонскую политику в отношении КНР как «шизофреническую»[4], указав на противоречивость британского курса.

Нынешний премьер-министр Кир Стармер опять пытается говорить о необходимости «сильных» отношений с Китаем[5] – новый разворот на 180 градусов. Его правительство с октября 2024 г. проводит «аудит» отношений с КНР. По сообщениям СМИ, сроки работы над отчётом не раз менялись: изначально на подготовку отводился год, позже появилась информация, что в правительстве хотели бы завершить документ до инаугурации президента США Дональда Трампа[6]. 47-й американский президент давно вступил в должность, но об итогах «аудита» до сих пор не объявлено. Очевидно, решительность действий Стармера и степень однозначности его публичной позиции по Китаю ограничивается необходимостью сохранять статус лояльного союзника Вашингтона с его антикитайским курсом и искать возможности по преодолению экономических проблем внутри страны с помощью того же Пекина. Есть ли основания полагать, что Лондон действительно отреставрирует отношения с Пекином?

Новое старое: китайский курс при Стармере

В предвыборном манифесте Лейбористской партии заявлено, что их правительство выработает «долгосрочный и стратегический подход» к отношениям с Китаем. Был сформулирован следующий тезис: «Мы будем сотрудничать там, где можем, конкурировать там, где необходимо, и бросать вызов там, где должны… Мы всегда будем действовать в наших интересах и защищать суверенитет и наши демократические ценности. Мы будем поддерживать выходцев из Гонконга, которые переехали в Соединённое Королевство»[7]. Формулировки, по существу, мало чем отличаются от подхода кабинета Риши Сунака (по формуле «защищать – объединяться – вовлекать»[8]). Важен и тот факт, что данное заявление относительно Китая размещено в разделе о защите безопасности Великобритании[9]. Это может говорить о том, что слагаемые «конкурировать» и «бросать вызов» будут, вероятно, преобладать над компонентом «сотрудничать», как и раньше.

В декабре прошлого года Кир Стармер уточнил, что сотрудничество относится к сфере изменений климата, конкуренция – к торговле, вызовы – к правам человека. Премьер заявил, что в этом заключается «стратегический подход, который мы приняли в правительстве». При этом премьер воздержался от сколько-нибудь серьёзных обвинений в адрес КНР, комментируя судебное разбирательство по делу о китайском шпионаже в окружении члена королевской семьи[10]. Стармер ограничился высказыванием «обеспокоенности вызовами со стороны Китая»[11], вероятно, не желая усугублять политический фон перед предстоявшим в январе 2025 г. визитом канцлера казначейства Рэйчел Ривз в Китай.

На первый взгляд конкретнее публичная позиция не стала, однако высказывания Стармера раскрывают два аспекта. Во-первых, хотя «аудит» отношений с Китаем ещё формально не завершён, подход правительством в целом принят, и во многом он созвучен прошлому курсу, несмотря на предвыборную критику политики консерваторов как непоследовательной. Во-вторых, экономические проблемы мотивируют Стармера быть более гибким в отношениях с Китаем в отличие от предшественников, что, впрочем, не означает отхода от США.

«Особые отношения» с Вашингтоном остаются приоритетом и будут оказывать решающее влияние на действия Лондона, касающиеся Китая.

Сохраняется фактор антикитайского консенсуса в обеих палатах британского парламента, что не может не сдерживать конкретные шаги Стармера. В Палате лордов Великобритании считают, что Китай стремится стать «технологической и экономической сверхдержавой, от которой зависели бы другие страны»[12], говорят, что это создаёт серьёзные риски для страны. Интерпретировать данные опасения можно и как поддержку курса Соединённых Штатов, и как нежелание мириться с тем, что Лондон теряет конкурентные преимущества на фоне стремительного развития КНР. В числе основных британские лорды выделяют проблемы, касающиеся кибербезопасности, санкций, шпионажа, ситуации в Гонконге, вопросов Тайваня и Южно-Китайского моря, прав человека в Тибете и Синьцзяне, а также сохранения британско-американской военно-морской базы Диего-Гарсия в Индийском океане[13]. В палате общин поднимаются в целом те же темы. Однако стоит отметить, что в нижней палате более прямолинейны: там не скрывают, что в определении своего видения ориентируются на союзников, США и ЕС, которые определили Китай как «нарастающую угрозу». При этом всё же признают, что у стран сильные связи в экономике и образовании, поэтому призывают «продолжать работу в сферах общих интересов»[14].

Китайский взгляд

В Китае тоже считают, что при Кире Стармере сохранятся исходные, характерные для консерваторов установки по вопросам китайской политики и отношений с Соединёнными Штатами. Даже при наличии разногласий между Киром Стармером и Дональдом Трампом британцы продолжат активно вкладываться в отношения с США [15].

Значимость АТР во внешней политике Стармера, вероятно, снизится по сравнению с периодом премьерства Риши Сунака. Китайцы считают, что лейбористская формула в отношении Китая «сотрудничать – конкурировать – бросать вызов», как и прежняя модель, отражает обеспокоенность британцев усилением Китая и их одновременное стремление сотрудничать с КНР по глобальным вопросам. Однако по сравнению с Консервативной партией курс нового кабинета, вероятно, будет более прагматичным[16].

Например, визит главы МИД Великобритании Дэвид Лэмми в Пекин и Шанхай в октябре 2024 г. был воспринят китайцами как настрой англичан на укрепление торгово-экономических отношений[17]. Председатель КНР Си Цзиньпин в ноябре 2024 г. при встрече с Киром Стармером на полях саммита «Группы двадцати» призвал к развитию здоровых и стабильных отношений[18]. Январский визит Рэйчел Ривз в КНР также был встречен китайцами позитивно: как писали в Синьхуа, в торговой и финансовой сферах стороны «достигли ряд взаимовыгодных результатов и пришли к согласию»[19]. Тем не менее китайцы понимают и открыто говорят, что в нормализации заинтересован в первую очередь Лондон, а не наоборот[20]. В этом смысле Китай занимает более сильную позицию.

В ситуации с осыпанием «золотого века» в Пекине считают, что изменились не китайско-британские отношения, а отношение британских политических элит к Китаю. Это, по мнению китайцев, в том числе результат роста влияния популистских сил в Великобритании, их стремления к защите национальных интересов с помощью крайних мер и чрезмерного акцента на вопросах национальной безопасности[21].

Сохраняются негативные факторы, оказывающие воздействие на развитие двусторонних связей. Во-первых, низкий уровень политического доверия, которое в краткосрочной перспективе восстановить до прежних показателей не получится, несмотря на возобновление диалоговых механизмов. Во-вторых, в долгосрочной перспективе продолжится вмешательство Великобритании во внутренние дела Китая под предлогом защиты прав человека, особенно в Гонконге. В-третьих, антикитайские силы продолжат оказывать давление на лейбористов, чьё влияние в Великобритании велико (в частности в парламенте, как говорилось выше), и в краткосрочной перспективе антикитайские настроения подавить не удастся. В-четвёртых, двусторонние отношения будут и дальше подвержены глубокому влиянию антикитайской политики США, которая остаётся ориентиром для Лондона. Вероятность того, что британцы смогут в этом смысле стать более самостоятельными, стремится к нулю[22].