Можем повторить?

История любит рифмы. Хотя нет, скорее это мы любим рифмовать, притягивая за уши исторические параллели. Восьмидесятилетие Победы в Великой Отечественной и Второй мировой, следствием чего стало создание ООН и послевоенного мироустройства, ознаменовано всплеском военно-политической и дипломатической активности.

У кризисов сегодняшнего дня много причин. Но если попробовать взглянуть с некоторой дистанции, мы заметим общие истоки, связанные с политическими трансформациями ХХ века.

Нынешняя активизация – попытка выпутаться из противоречий, возникших за время мирового порядка образца 1945 года.

Пока прежний каркас стоял прочно, они ему не угрожали. Но радикально изменившиеся обстоятельства превратили прежние предохранители в катализаторы.

Порядок после Второй мировой войны был основан на институтах (структурах и нормах поведения), ядерном сдерживании (сначала двух главных игроков, потом и нескольких второго ряда), а также взрывном росте числа государств (массовая деколонизация). Последний фактор реже рассматривается в контексте миропорядка, но его не надо недооценивать.

Во-первых, ликвидация колониальных империй изменила международную среду, которая стала более демократичной. Обилие новых государств укрепило и регулирующие функции институтов, значимость которых при таком расширении международного сообщества возросла.

Во-вторых, «Третий мир», возникший по итогам деколонизации, стал своеобразным стабилизатором большого соперничества. Само наличие густонаселённой мировой среды заставляло гигантов вести себя менее прямолинейно. Ну а когда стратегическое соперничество переходило ватерлинию «нормальной» холодной войны, пробы сил и «выпуск пара» происходили не на главном театре (Европа), а по окраинам тогдашнего пространства противостояния.

Иными словами, острая конкуренция в Юго-Восточной Азии, Африке или Латинской Америке не приводила к столкновению на основной арене, которое было бы чревато перерастанием во взаимное уничтожение. Конечно, это содержало изрядную долю великодержавного цинизма, зато возводило дополнительный барьер потенциальному мировому конфликту.

Эрозия мирового порядка, в основе которого Устав ООН, началась с исчезновением внутреннего баланса после холодной войны. Доминирование Запада подтолкнуло к деформации все институты и принципы взаимодействия. Прежде они были призваны ограничивать соперничество, и вдруг стали превращаться в его инструмент на службе наиболее сильного. Отсюда и деградация дипломатии, которая из способа сглаживания противоречий обратилась чуть ли не средством идеологического контроля.

Два главных конфликтных очага сегодня – Восточная Европа и Западная Азия – следствие коллизий (разных), развернувшихся в ХХ веке и не нашедших разрешения. Пока имел место какой-то мировой порядок, он удерживал противоречия. Когда его эффективность упала, они вылезли наружу. Да ещё и в чрезвычайно опасной форме.

Политические усилия сегодня – не возвращение к предыдущему порядку. Хотя откровенно поносить ООН и призывать к её упразднению пока мало кто осмеливается, попытки решения острейших вопросов предпринимаются помимо неё. И Украина, и Газа – яркие иллюстрации. Дипломатия великих держав и первых лиц отсылает к эпохам как раз доооновского времени. Оттуда же и тема границ, в том смысле, что они – не догма. И попытка откровенного меркантилизма, что уводит ещё глубже в историю.

Да, получается, что это не рифма, а цезура. Насколько успешна будет кавалерийская атака Трампа на остатки миропорядка второй половины ХХ века, неизвестно. Его политическая карьера может завершиться по-разному. Но кто бы ни сменил его в отведённый час, возвращения к «старому доброму» не будет. Ни к системе Устава ООН, как она задумывалась 80 лет назад, ни к либеральной гегемонии по лекалам начала нынешнего столетия. И здесь тоже свою роль сыграет наследие прошлого века – убеждение, что чем больше государств, тем лучше.

Мировое большинство не торопится участвовать в формировании мирового устройства, предпочитает выждать, что получится, а потом подстроиться с выгодой для себя. Или вообще обойтись ситуативными взаимоотношениями.

Как бы ни доказывали публицисты, что Третья мировая уже идёт, это гипербола. Её нет, потому что предохранители, созданные после Второй мировой, чтобы ничего подобного не повторилось, пока работают. По крайней мере, ядерное оружие, хотя многих тревожит ослабление его действенности. ООН остаётся незаменимым форумом, несмотря на падающую легитимность. Что переживает фатальный упадок, так это морально-идеологические последствия Второй мировой. Считать это возрождением нацизма или просто неизбежным стиранием памяти – вопрос дискуссионный. И что опаснее? Но долго существовавший консенсус по Второй мировой фактически закончился.

Мы ставим новый эксперимент. Сохранят ли силу уроки самой разрушительной войны, если мировая мизансцена и разыгрывающие её актёры устремились к временам до неё? Поскольку история никогда не повторяется буквально, скорее да. Поскольку люди сами иногда стремятся её повторить, скорее нет.

Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»