От Украины до тарифов: Трамп и конец бесплатной помощи

Творцам западных, особенно европейских, институциональных нарративов достаточно трудно интерпретировать события текущего этапа международных отношений – разбалансированные, нестабильные, и не имеющие прецедентов в новейшей истории. От стычки Дональда Трампа с Владимиром Зеленским в Овальном кабинете Белого дома до новой американской тарифной политики мы наблюдаем последовательность событий, разрывающую шаблоны.

Объясняя происходящее публике в собственной стране, многие «включают автопилот» интерпретации внешней политики в моральном ключе, рассматривая государства словно перед нами персонажи реалити-шоу: вот выступает «хороший герой», за ним – «плохой герой», оба ведомы эмоциями и чертами характера. Достаточно одного жеста, одной фразы, вырванной из контекста, чтобы «хороший парень» и «плохой парень» на сцене поменялись местами. Такое упрощение не способствует пониманию. Наоборот, оно вносит путаницу в общественное восприятие, усугубляя кризис легитимности в институциональной коммуникации, уже скомпрометированной во время пандемии.

Как и в других случаях, эволюция политики иностранной помощи даёт ключ к пониманию. Вот только нужно не примитивно рационализировать, а со знанием дела понимать политическую логику и баланс сил, который ложится в основу формирующегося нового мирового порядка.

Противостояние в Овальном кабинете разрушило ряд стереотипов, доминировавших в западном нарративе о войне в Украине. Главный из них: США способны навязать Киеву условия и временные рамки прекращения огня в силу явной зависимости Киева от американской помощи. Этот стереотип игнорирует крайне необычные политические взаимоотношения, сложившиеся между украинским правительством и Западом, которые построены на беспрецедентном потоке помощи.

Стратегическая важность Украины в сопротивлении российскому вторжению потребовала полного и прямого вовлечения Киева в процессы планирования и управления помощью, в особенности военной. Получился уникальный случай: усиленный бенефициар, возведённый донорами в ранг стратегического партнёра, политически легитимированный и наделённый собственным полем для манёвра. В ходе войны Киев неоднократно пользовался этой автономией, иногда доходя до конфликта с донорами, как в случае отмены визита президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайера (апрель 2022 г.), который Киев объяснил политическим несогласием.

Поэтому, если мы оставим в стороне тон господина Зеленского, то сам факт, что такой бенефициар-партнёр воспротивился внезапной смене направления своего главного донора, не вызывает удивления.

Столь же наивно (этим до сих пор грешит мейнстримный дискурс) считать Зеленского единственным препятствием и полагать что его устранения окажется достаточно для преодоления украинского сопротивления. Реальность сложнее. Система управления, сложившаяся в Киеве, – это далеко не только лишь глава государства. Затянувшаяся роль усиленного бенефициара укрепляет, а не ослабляет эту политическую конструкцию по мере продолжения конфликта. Названный тип лидерства встроен в политическую систему, контролирует аппарат управления и является реальным центром формирования украинской политики и её проведения в жизнь.

Среди ошибок Дональда Трампа было то, что он сфокусировал полемику только лишь на одном Зеленском. Это было бы эффективно в рамках предвыборной кампании, а вот на дипломатическом поле несёт не пользу, а вред. Что же касается измерения иностранной помощи, то еще большей ошибкой было относиться к усиленному бенефициару как к обычному реципиенту американской помощи. Говорить с Украиной в таком ключе, будто она – Афганистан.

В свете текущей динамики иностранной помощи, нынешнюю тарифную политику США также следует читать в гораздо более широком контексте, а не так, как это делают современные, всё более развлекательные медиа, приписывая её темпераменту и непредсказуемости господина Трампа. В действительности она является частью радикального изменения основных целей американской внешней политики – переориентации, предполагающей перенастройку как политики помощи, так и подхода к использованию направляемых ресурсов.

Наблюдаем возврат исторического паттерна: Вашингтон постепенно заменяет военно-геополитические цели финансово-экономическими.

Со смещением геополитического центра тяжести на Восток и с возникновением многополярного евразийского порядка старая западная система, сложившаяся после Второй мировой войны, утрачивает стратегическую релевантность. В новом сценарии Вашингтон больше не готов предоставлять международную помощь или инвестировать ресурсы в безоговорочное поддержание геополитического и военного приоритета, который он больше не считает ни политически полезным, ни экономически устойчивым.

Соединённые Штаты трансформируют свою позицию. Там, где геополитический интерес Вашингтона увядает, он требует экономической отдачи, выставляя счёт. И начинает это с западных бенефициаров, десятилетиями получавших от него помощь. Настоящая новизна заключается в том, что Трамп лишь бесстрастно реализует эту логику, используя тарифы не как беспечную экономическую провокацию, а как инструмент внешней политики.

Ведь в зависимости от того, как они применяются, тарифы могут выступать или гибридным оружием в торговых войнах, или замаскированными формами иностранной помощи во исполнение договорённостей об экономическом сотрудничестве.

Лишь одно правило неизменно: как и в любых отношениях по оказанию/получению иностранной помощи, правила диктует донор. И получает больше донор, а отнюдь не бенефициар.

Смена американской парадигмы обнажила слабости Запада: и в объяснении своей политики собственным национальным обществам, и в выстраивании совместной стратегии. Мы вновь слышим пересказанные версии набивших оскомину нарративов, морализирующих внешнюю политику. Но силу они уже заметно утратили. Увязнув в риторике о «справедливом мире», Европа пытается демонстрировать «квадратуру круга», осуждая тарифы как «несправедливые». Это лишь проявляет тщательно скрываемую хрупкость политических классов Запада, которые десятилетиями следовали в фарватере внешней политики США, воспроизводя её логику автоматически, не полагаясь на собственное стратегическое мышление. Теперь, когда эта схема больше не гарантирует защиты, вскрылись структурные ограничения: нехватка инструментов, дефицит видения, утраченные переговорные навыки… Объявившей «торговую войну» Китаю и военную конфронтацию с Россией Европе хорошо бы избежать ещё и политического клинча с США. Не потому, что Вашингтон «прав», а потому, что за восемь десятилетий помощи «Западному блоку» он накопил огромный кредит политического доверия.

От Брюсселя до Рима, от Парижа до Берлина идея вести переговоры «на равных» с Вашингтоном остаётся, как и раньше, иллюзией. Как и для любого получателя помощи перед лицом (бывшего) донора-доминанта.

Автор: Игорь Пелличчиари, Университет Урбино Карло Бо