Будущее идет на север: как будет проходить перераспределение земель

Законы, регулирующие право на собственность, могут не справиться с территориальными изменениями, которые произойдут повсеместно в ближайшем будущем, считает профессор политологии Чикагского университета Майкл Альбертус.

Я еду на велосипеде из центра Чикаго в кампус своего университета и думаю о сложной истории этих мест. Чуть более двухсот лет назад здесь была болотистая местность, население торговало пушниной. Племена оджибве, оттава и потаватоми, известные как Совет трех огней — имели коллективные права на эти земли. С тех пор многое изменилось.

Война и болезни ослабили племена. А после войны 1812 года правительство Соединенных Штатов заявило свои права на луга, леса и земли вокруг реки Чикаго. Они перешли в руки штата Иллинойс, а затем были переданы комиссии по строительству канала и проданы частным покупателям. Общественный парк, который я проезжаю на велосипеде, когда-то был пограничным постом армии США, а после Великого пожара 1871 года стал свалкой для обугленных частей городских построек. Затем я проезжаю мимо мест столкновений армии США с местными племенами, мимо пляжей и местечек, где с времен Великой миграции происходили расовые конфликты из-за зонирования и застройки земель. Наконец, добравшись до кампуса, я подъезжаю к территории, которая в конце 1800-х была куплена владельцем универмага Маршаллом Филдом и в дальнейшем подарена Джону Д. Рокфеллеру для размещения университета.

Легко забыть, насколько земля под нашими ногами повлияла на общество, в котором мы живем. Для большинства людей дом — это их личное владение, которое покупают, продают или сдают в аренду вместе с землей. Оно переходит из рук в руки. Но иногда в этом порядке вещей происходят перемены — право собственности на землю меняется. Так было в прошлом, так будет и в будущем.

Я политолог, и знаю о том, как власть землевладельцев повлияла на развитие сообществ по всему миру. От Ирландии до Италии, от Чили до Южной Африки, да и в США борьба за право собственности и землепользование оставила свой след в семейных историях и определила судьбу народов. Например, в горах недалеко от Куско в Перу я встретил женщину, которая рассказала, как в детстве занималась принудительным трудом в частном поместье с колониальными корнями. Когда ей исполнилось 20 лет, эта земля была конфискована правительством и передана общине, которая разделила ее на семейные участки. В Южной Африке я разговаривал с мужчиной, рассказавшим мне о том, как его родителей принудительно переселили во время апартеида. Их земля была отдана под плантации, и только в 2008 году ее вернули общине. А в Национальном парке Патагония на юге Чили я недавно гулял по степи, которая за столетие прошла путь от естественного природного места до огороженного забором частного ранчо, потом принадлежала государственной компании, снова стала частной собственностью, а потом попала в руки филантропа, который передал ее государству для сохранения природного богатства.

Сегодня мы переживаем разгар «великого перераспределения» земель. За последние два столетия почти в каждом обществе произошло перераспределение прав собственности на землю. И из-за власти, которую земля даёт тем, кто ею владеет, это перераспределение направило общества по разным траекториям развития. В одних странах оно помогло добиться большего равенства и продуктивности, в других закрепило иерархии, глубокое неравенство и экономическую стагнацию.

Демографический рост делает земли более дефицитными и ценными, а в следующем столетии может произойти обратное: население планеты резко сократится. Между тем, изменение климата сделает определенные территории более привлекательными, в то время как другие земли станут непригодными для жизни. На фоне этих изменений возникает вопрос, как правильно перераспределять их. Ясно одно: многовековые подходы к правам собственности и владению с этой задачей не справятся.

Около 10 000 лет до н. э. численность населения Земли составляла примерно столько же, сколько в современном Нью-Йорке (8,5 миллиона человек). Небольшие группы людей бродили по Земле, имея доступ к обильным ресурсам, поэтому не было необходимости закреплять за собой право собственности на территорию. Ситуация изменилась с появлением земледелия и оседлых сообществ. Постоянные сельскохозяйственные поселения были основаны примерно к 5000 году до н. э., а в некоторых местах даже раньше. Впервые целые поселения людей могли обеспечивать себя за счёт сельского хозяйства и животноводства. Так зародилась земельная власть.

Контроль над землёй означал контроль над производством и излишками, а также возможность накапливать статус, богатство и власть посредством господства, завоеваний и создания социальных норм. Вскоре земля стала предметом соперничества. Население планеты, которое в начале нашей эры составляло от 150 миллионов до 300 миллионов человек, к 1800 году увеличилось до 1 миллиарда. Конкуренция за землю усилилась из-за её относительной нехватки. В XIX веке во многих частях света землевладение стало ещё более неравномерным. От обширных и жестоких гасиенд Латинской Америки до отношений между помещиками и крестьянами в Европе и России и крайне несправедливых отношений между землевладельцами и арендаторами в Восточной Азии — многие из самых богатых регионов мира основывались на эксплуатации и принуждении.

В течение следующих двух столетий государства стали достаточно сильными и организованными, чтобы присваивать, перераспределять и передавать земли в огромных масштабах. Социальная напряжённость переросла в конфликты. В результате произошёл резкий сдвиг в распределении земель в обществах по всему миру.

Эта масштабная перестройка началась по-разному. В некоторых случаях она повлекла за собой присвоение земель коренных народов новыми поселенцами. В других — заключалась в том, что крупные землевладельцы лишались своей собственности и передавали её крестьянам, коллективно, в кооперативы или индивидуально. Мои предки на юге Польши получили небольшой участок земли — предположительно отобранный у местной дворянской семьи — в результате революций 1848 года, охвативших Европу.

Перераспределение земель изменило почти все страны и направило сообщества по новым траекториям развития и отношения к окружающей среде. Для кого-то это означало переход к большему равенству. В годы после Второй мировой войны Япония, Южная Корея и Тайвань приняли масштабные программы, в рамках которых земля переходила от землевладельцев к арендаторам в виде небольших участков для одной семьи. Правительства этих стран поддержали эти программы щедрыми субсидиями. В течение жизни одного поколения семьи стали отправлять своих детей в школы, а не на поля. За этим последовали урбанизация и индустриализация, благодаря которым эти страны вышли на передовые позиции в мировой экономике.

После окончания гражданской войны в Китае в конце 1940-х годов Коммунистическая партия конфисковала все частные земли в стране, национализировала их, а затем создала крупные земельные коллективы, в которые вошли около 430 миллионов человек. Это был один из крупнейших экспериментов по перераспределению земель в истории человечества. И он привёл к хаосу, поскольку в Китае вырубались леса, а низкая производительность сельского хозяйства привела к Великому голоду.

В Южной Африке право собственности на землю определялось политикой апартеида. Правительство насильно выселяло чернокожих людей с их земель и отправляло их в низкокачественные районы, удалённые от центров экономической и политической власти. Затем белые люди присваивали эти земли себе. К концу апартеида белое меньшинство, составлявшее около 11% населения, владело 86% сельскохозяйственных угодий.

В США перераспределение земель имело различные последствия. Переселение коренных народов и передача их земель поселенцам подготовили почву для радикального эксперимента с демократией среди мелких землевладельцев в Новой Англии, системы рабства и плантаций на Юге и системы индейских резерваций на Западе. Когда в конце 2023 года я проводил полевые исследования в резервации Агуа-Калиенте, расположенной в Палм-Спрингс, штат Калифорния, члены племени указали на неоднократные захваты земель как на причину разрушения сплочённости племени и его культуры.

Сегодня по всему миру люди живут и дышат последствиями тех глобальных земельных переделов — от истощения ресурсов до неравенства, разного уровня благосостояния и порядка вещей. В ближайшие десятилетия для решения проблем, связанных с этими изменениями, потребуется признать их причины и разработать политику, которая превратит землю в движущую силу позитивных социальных изменений.

В конце концов, земля по-прежнему остаётся самым ценным активом в мире, несмотря на то, что в странах с развитой экономикой интерес смещается в сторону технологий и производства. Рост населения и необходимость его кормить и обеспечивать ресурсами привели к резкому увеличению спроса на землю. Это справедливо даже для городских районов, где цены на землю обычно взлетают до небес. В ближайшие десятилетия территориальное давление будет только усиливаться. Нас ждёт новое перераспределение.

Те же факторы, которые привели к масштабным изменениям, действуют и сегодня. Такие страны, как Бразилия, Канада, Колумбия и Южная Африка, продолжают перераспределять свои земли, чтобы решить проблему нехватки земли и компенсировать прошлые ошибки, такие как насильственное лишение коренных народов их собственности. Южная Африка, например, до сих пор работает над возвращением миллионов акров земли, чтобы удовлетворить требования чернокожих людей, лишённых собственности во времена апартеида. В конце 2023 года я работал с несколькими чернокожими общинами в районе Тенбош в провинции Мпумаланга, члены которых стали свидетелями как жестокого переселения в эпоху апартеида, так и преобразующей силы возвращения земель. Их история — одна из тысяч.

Тем временем население планеты растёт, занимая всё больше земель и вынуждая правительства решать вопросы тех, кто не имеет собственных территорий. К концу века демографы ожидают, что население планеты достигнет пика и составит около 10 миллиардов человек — в десять раз больше, чем в 1800 году. Однако рост будет неравномерным. Население таких стран, как Япония и Китай, уже сокращается. Тем временем в странах Африки к югу от Сахары ожидается демографический бум, который резко увеличит нагрузку на сельскохозяйственные угодья, что станет отголоском событий, произошедших в Европе несколько сотен лет назад и в Латинской Америке столетие назад. Нигерия с коэффициентом рождаемости 5,2 ребёнка на одну женщину может обогнать Китай по численности населения до 2100 года. А Демократическая Республика Конго, Эфиопия и Танзания могут войти в десятку самых густонаселённых стран мира.

В этих странах требования народа перераспределить земли и политические решения, связанные с этими требованиями, будут доминировать над всем остальным. Это уже происходит в зонах конфликтов, таких как Судан. Некоторые решения могут иметь благотворные последствия, и земли будут переходить из рук незаконных элит в руки семей и кланов, которые столкнулись с нестабильным землевладением или переселением. Однако перераспределение земель может так же легко превратиться в оружие, в жестокий инструмент этнического или политического доминирования.

И как раз в тот момент, когда мир переживает демографический кризис, новый мощный фактор — изменение климата — начинает вызывать бум миграции и конкуренции за землю. По мере того как планета нагревается, а ресурсы истощаются, земля всё чаще переходит из одних рук в другие и используется по-новому.

Теперь будущее лежит на севере. Широтные пояса к северу от 45-й параллели составляют всего 15% площади поверхности Земли, но на них приходится 29% незамерзающих территорий, и они малонаселены. В ближайшие десятилетия ещё больше северных территорий освободятся ото льда и вечной мерзлоты и станут умеренными и плодородными. Большая часть этих земель находится в непосредственном владении правительств и общин коренных народов, часто с противоречащими друг другу претензиями; лишь малая часть находится в частной собственности.

Канада и Россия, две крупнейшие страны, претерпят самые значимые изменения. Сельское хозяйство здесь может значительно расшириться за счёт более продолжительного урожайного периода, повышения температуры и таяния миллионов акров вечной мерзлоты. Одна из недавних климатических моделей показывает, что к 2080 году в Канаде будет 4,2 миллиона квадратных километров пахотных земель, пригодных для выращивания таких культур, как пшеница, кукуруза и картофель, — в четыре раза больше, чем сейчас. В России сопоставимое количество земель станет пахотными, что сделает эти две страны ключевыми мировыми житницами будущего. В то же время эти изменения поставят под угрозу бореальные леса и лесную промышленность.

Более умеренный климат и возросшая экономическая активность в этих странах будут способствовать росту населения и миграции, оказывая давление на перераспределение земель. В Канаде 89% всех земель являются «землями Короны» — находятся в государственной собственности федерального правительства и правительств провинций. Коренные народы претендуют на большие территории, поэтому напряжённость может усилиться по мере роста частных интересов.

Вместе с тем Канада стремится сохранить больше своих земель с помощью развития сети национальных парков. И эта тенденция происходит повсеместно. Например, правительство Чили в 2018 году создало новую систему из 17 национальных парков, расположенных в 2800 км между южным портовым городом Пуэрто-Монт и южной границей Южной Америки в Кабо-де-Оро. Система национальных парков, в том числе Патагонский, представляющий собой суровое, продуваемое ветрами лоскутное одеяло из гор и лугов, охватывает почти 30 миллионов акров земли. С 2014 по 2018 годы Чили перешла от защиты 4% своей суши и моря к защите 36% территорий. Тем временем Китай планирует создать крупнейшую в мире систему национальных парков к 2035 году. Расширяет национальные парки и Норвегия.

В 2016 году в России началась программа по стимулированию заселения Дальнего Востока, большая часть которого выиграет от изменения климата. Программа «Дальневосточный гектар» похожа на Закон о гомстедах в США 1862 года, но в два раза больше по масштабу. Она открыла доступ к сотням миллионов акров государственных земель для потенциальных поселенцев. Если они пробудут там пять лет, то смогут получить небольшой участок земли и грант на его обработку. Несмотря на то, что программа стартовала медленно, по состоянию на 2023 год более 100 000 россиян получили гранты, а в 2021 году была запущена аналогичная программа «Арктический гектар». Обе эти программы могут расшириться в ближайшие годы и изменить систему владения землёй на периферии России.

Что касается США, то ситуация на Аляске аналогична ситуации в Канаде. Федеральному правительству США принадлежит 61% земель Аляски, и в течение десятилетий всё большая их часть станет пригодной для сельского хозяйства. Поскольку коренные народы претендуют на значительную часть этих земель, будут проводиться кампании по перераспределению — например, путём приватизации большего количества федеральных земель.

Общины коренных народов готовы вступить в конфликт из-за малонаселённых территорий, таких как Гренландия и Антарктида, с ослабленным, отсутствующим или переходным суверенитетом. Более того, при президенте Дональде Трампе это уже началось.

В то время как надвигающиеся изменения на севере привлекут к себе повышенное внимание, изменение климата также будет способствовать внутренним изменениям на земле в странах по всему миру. Такая динамика может быть пугающей и дестабилизирующей, но это также и возможность. Изменение земельных отношений и моделей миграции, связанное с изменением климата, даёт возможность использовать землю на благо общества так, как редко удавалось в истории человечества.

Грядущие глобальные изменения в распределении земель приведут к появлению победителей и проигравших, но они могут быть с плюсом, а не с минусом, если мы сделаем все по уму. Изменение характера прав собственности должно стать краеугольным камнем этих усилий.

За последние несколько столетий западные представления о частной, исключительной и отчуждаемой собственности распространились по всему миру благодаря колониализму и глобализации, заменив более сложные и условные права на землю. Однако в последние десятилетия появился ряд различных подходов.

Один из подходов предполагает переход к «многоуровневым» правам собственности. Такие страны, как Мексика и Перу, теперь признают территориальные притязания общин на обширные участки земли, но при этом допускают существование частной собственности. Владельцы мексиканских общинных земель, с которыми я беседовал на общественных собраниях, могут легко и быстро отличить индивидуальную собственность от общинной в своих сообществах и признать разную ценность и назначение каждой из них. То же самое можно сказать об отдалённых деревнях коренных народов, через которые я проходил во время походов к вершинам Анд в Перу.

В последние десятилетия Австралия признала концепцию «исконных прав» на землю со стороны аборигенов и жителей островов Торресова пролива и допустила, что эта концепция может пересекаться с арендой земли частными скотоводами. В 2020 году в США в знаковом деле «Макгирт против Оклахомы» была признана юрисдикция племен в отношении некоторых уголовных дел на обширной территории восточной Оклахомы. Эти примеры демонстрируют гибкость в делегировании различных прав и полномочий разным пользователям и владельцам одной и той же земли.

Другой подход предполагает ограничение прав собственности отдельных лиц в интересах общества. Например, владельцы собственности могут добровольно заключать юридические соглашения, известные как природоохранные сервитуты, которые ограничивают использование земли для определённых видов деятельности (например, осушение водно-болотных угодий или расчистка земель для выпаса скота). Государственные учреждения и природоохранные организации заключают такие соглашения с частными землевладельцами во всё более крупных масштабах — более 30 миллионов акров только в США.

Такие подходы неизбежно будут сопровождаться ошибками и трудностями. Но эти усилия будут приобретать всё большее значение, если мы хотим управлять перераспределением земель в будущем на благо общества в целом и без системных конфликтов. Все, от лидеров австралийских аборигенов до фермеров из Миннесоты, выражали мне своё воодушевление по поводу будущего в условиях новых земельных отношений.

В 22-м веке произойдет новый виток глобальных перемен. Изменятся численность населения, климат, технологии и, неизбежно, политика. В результате появятся новые отношения с землёй, которые могут показаться чуждыми по сравнению с тем, что мы наблюдаем сегодня. Эксперименты с новыми формами прав собственности должны стать общепринятыми, чтобы упорядоченно и справедливо приспособиться к изменениям численности населения и климата.

Прогнозы численности населения на период после 2100 года сопряжены со значительной неопределённостью, но если уровень рождаемости продолжит неуклонно снижаться, то демографический бум, длившийся несколько тысячелетий, скорее всего, сойдёт на нет. Если в мире установится средний уровень рождаемости, как в Восточной Азии сегодня, то XXII век станет веком быстрого сокращения численности населения примерно до 2 миллиардов человек.

Выросший в пригороде Детройта, я на собственном опыте убедился, как сокращение численности населения может опустошить город. На пике своего развития в 1950 году население Детройта составляло 1,85 миллиона человек. С тех пор оно сократилось почти до 600 000. В 2013 году это привело к крупнейшему муниципальному банкротству в истории США. Управление Детройтского земельного банка в настоящее время владеет огромным количеством незастроенных участков, которые оно стремится продать, в том числе в рамках программы, предлагающей жителям незастроенные участки всего за 250 долларов.

В 22-м веке многие города могут пойти по пути Детройта. Если плотность застройки останется высокой, площадь городов придётся значительно сократить. В то же время в сельской местности будет гораздо больше земли, но она может прийти в негодность, если не будет должным образом защищена.

Климатическая картина в XXI веке также кардинально изменит то, как будет строится взаимодействие с сушей. Даже если выбросы значительно сократятся, глобальная температура и уровень моря будут повышаться, а погодные условия станут более экстремальными. Как мы уже говорили, тающий Север продолжит открываться для сельского хозяйства, но в других местах произойдут кардинальные изменения. Засушливые и подверженные засухам районы, такие как северо-восток Бразилии, юго-запад США и африканский Сахель, будут становиться всё более жаркими и станут проблемой для жизнеобеспечения людей. Урожайность сельскохозяйственных культур на юго-западе США уже снижается, и фермеры испытывают трудности с доступом к воде. Некоторые из них отказываются от земледелия и оставляют поля под паром или покидают их. Тем временем низменные прибрежные районы в таких местах, как Флорида и Бангладеш, исчезнут, как и целые островные государства, такие как Мальдивы.

Такое изменение в землепользовании повлияет на политический ландшафт. Некоторые страны могут пойти по пути, который Канада считает для себя приемлемым: принимать иммигрантов в динамичную экономику. Влиятельная группа канадских лидеров уже объединяется вокруг идеи, известной как «Инициатива столетия», которая направлена на то, чтобы к 2100 году утроить население страны, в основном за счёт увеличения иммиграции. Другие страны могут отгородиться от внешнего мира, чтобы защитить существующие земельные владения, ресурсы и богатства от посторонних.

Растущее имущественное неравенство может напрямую повлиять и на то, кто владеет землёй. Крупные транснациональные компании всё чаще скупают земли, чтобы обеспечить себе цепочки поставок, вытесняя местное население. Если состоятельные люди и инвесторы будут массово скупать землю, значительная часть населения мира может стать арендаторами, что приведёт к концентрации крупных земельных владений и повсеместному безземелью, как это было до начала масштабных изменений.

На фоне всех этих климатических и экономических изменений будущим поколениям снова придётся выбирать, расселяться ли по земле или концентрироваться в сокращающихся городах. При любом из этих сценариев земля снова претерпит радикальные изменения.

Если человечество хочет процветать, то в следующем столетии и далее ему снова придётся переосмыслить отношения с землёй. С момента своего появления несколько веков назад и до глобального распространения в последние десятилетия представления об исключительной, индивидуальной и отчуждаемой частной собственности шли рука об руку с ростом населения и перераспределением земель. Это не будет устойчивым способом преодоления демографического кризиса и надвигающегося изменения климата.

Если мы хотим, чтобы следующая глава великих перемен прошла успешно, мы должны учитывать интересы общества, процветание, достоинство и окружающую среду. Это не так радикально, как может показаться. Я вижу проблески этого видения, и его сторонники уже появляются. Земля под нашими ногами, возможно, всегда будет меняться, но, переосмыслив традиционные представления о том, кому она принадлежит, мы сможем идти в будущее более уверенно.

Сообщение Будущее идет на север: как будет проходить перераспределение земель появились сначала на Идеономика – Умные о главном.