яма

Из истории. Как один диктатор решил повысить рождаемость для выхода страны из демографической ямы. Форбс. Автор: Василий Легейдо

В середине 1960-х одной из главных забот Чаушеску стала ухудшающаяся демографическая ситуация. Вдохновившись опытом Советского Союза при Сталине, он решил, что рост рождаемости подстегнет развитие экономики. Молодое поколение обеспечило бы Румынию рабочей силой. К тому же выросшие при новом лидере дети получили бы идеологически «правильное» воспитание и, по задумке Чаушеску, были бы максимально лояльны власти. Чтобы реализовать эту программу, в 1966 году диктатор утвердил Декрет 770, запрещавший прерывать беременность женщинам младше 40, если они родили меньше четверых детей.

Средства контрацепции исчезли из открытой продажи, а всех румынок, которые теоретически могли стать матерями, обязали раз в месяц посещать гинеколога. Иногда осмотр устраивали прямо на рабочем месте женщины, чтобы застать ее врасплох. Если врачи устанавливали беременность, то пациентка должна была через положенный срок отчитаться о родах, иначе ее бы привлекли к ответственности за деятельность, противоречащую интересам государства.

«Плод — это собственность всего общества, — объяснял Чаушеску. — Каждый, кто сознательно не заводит детей, — это дезертир, предающий законы национальной преемственности».


Чаушеску преследовал цель — к концу XX века увеличить численность населения Румынии с 19 млн до 30 млн. В первые годы после внедрения Декрета 770 темпы рождаемости действительно выросли вдвое (с 1967 по 1971 год население выросло на шесть процентов), однако затем снова замедлились. Демографическая политика коммунистов вынуждала женщин прерывать беременность подпольно или самостоятельно, рискуя здоровьем, а порой и жизнью. В стране расцвел черный рынок контрацептивов, которые перекупщики и контрабандисты продавали с огромной наценкой.

Чаушеску ужесточил законодательство в том, что касалось демографии: в 1977-м все бездетные пары, независимо от пола и супружеского положения, обязали выплачивать ежемесячный налог. Теперь материнство считалось не возможностью женщины, а обязанностью перед государством и лидером партии. Врачей, проводивших нелегальные аборты, арестовывали и сажали в тюрьму на срок от двух до 10 лет. Женщин, обращавшихся за помощью, могли лишить свободы на два года. Аборты разрешались только женщинам старше 45 лет, жертвам изнасилований и тем, кто родил не менее пяти детей.

Одним из «побочных эффектов» тоталитарной демографической политики стал рост количества семей, в которых родители не могли обеспечить детям минимальный уровень социального благосостояния. Некоторые румыны из низших социальных слоев сдавали детей в муниципальные учреждения.

Но государство не обладало ресурсами, чтобы поддержать многодетные семьи, несмотря на заверения пропаганды. Точное количество детей, прошедших через приюты с середины 1960-х по конец 1980-х, неизвестно — в некоторых источниках говорится о 500 000 жертв режима.

Довольно скоро стало ясно, что демографический бум — это не способ достичь процветания, а путь к экономической и социальной катастрофе. Но еще хуже было то, в каких условиях приходилось существовать главным жертвам провалившейся программы Чаушеску.
Самых маленьких детей, попавших на попечение государства, отправляли в детские сады при Министерстве здравоохранения. По достижении трехлетнего возраста они подвергались сортировке. Их делили на три категории: «поддающихся лечению», «частично поддающихся лечению» и «дефектных». В последнюю категорию часто попадали дети с косоглазием, малокровием, заячьей губой — особенностями, которые не мешали бы им нормально жить и развиваться при условии заботы и внимания со стороны взрослых. Однако именно этим детям, которых распределяли по 26 действующим на территории страны приютам, приходилось тяжелее всего.

«Нас было так много, — вспоминал Исидор Рукель, попавший в категорию «дефектных» из-за деформации ноги, вызванной полиомиелитом. — После завтрака нас оставляли в пустой комнате, где мы просто слонялись от одной стены к другой. Некоторые плакали и даже били себя. Тогда на них надевали смирительные рубашки. После обеда повторялось все то же самое».

В январе 1990-го журналист The Daily Mail Боб Грэм стал первым иностранцем, посетившим румынские детские дома после смерти Николае Чаушеску. Диктатора с женой Еленой расстреляли двумя неделями раньше. Британца потрясли ржавые, разваливающиеся кроватки, полное отсутствие игрушек и книг, голые стены без рисунков и мрачная атмосфера. Но больше всего — сами дети, которые не прерывали гнетущую тишину веселыми криками и шумной беготней.

«Отчетливее всего я помню две вещи, которые останутся со мной навсегда, — рассказал Грэм. — Запах мочи и молчание множества детей. Обычно, когда заходишь в комнату с детьми, ожидаешь, что они будут шуметь: болтать, кричать или плакать. Но эти дети не издавали ни звука, хотя никто из них не спал. Они лежали в кроватках, иногда по двое или по трое, и смотрели на происходящее. Молча. Это было жутковато, почти зловеще. Резкий и отвратительный запах, с которым я успел познакомиться, посещая в последующие месяцы и годы разные социальные учреждения в Румынии, сбивал с ног».

Многие дети, оказавшиеся в приютах Чаушеску, говорили, что тяжелее всего им было переносить даже не установившуюся в подобных заведениях культуру насилия, а равнодушие персонала. Никому не было дела до их проблем, никто не улыбался им и не разговаривал с ними. Воспитанники часто оставались без света и отопления, врачам не разрешали консультироваться с иностранными коллегами, а медсестер направляли в учреждения без необходимой подготовки. Халатность вела к антисанитарии — например, иглы для уколов не стерилизовали необходимым образом, из-за чего в приютах распространялись инфекционные заболевания, включая ВИЧ.

Распорядок напоминал тюрьму с той разницей, что вместо осужденных преступников объектами давления со стороны безжалостного дисциплинарного аппарата становились невинные дети. Дети почти не покидали одно здание — там они спали, питались, учились и мылись. Больше в их жизни не было ничего, и они почти никак не контактировали с внешним миром, хотя 80% воспитанников приютов при Чаушеску не были сиротами.

От 15 000 до 20 000 детских смертей в румынских приютах с 1966 по 1989 год можно было избежать, если бы власти и сотрудники более ответственно относились к обязанностям. Исследователи проанализировали статистику в трех учреждениях для «дефектных» детей и заключили, что в 70% случаев причиной смерти подопечных становились не врожденные недуги, а заболевания, которые при должном уходе поддавались лечению, например пневмония.

Неотъемлемым аспектом приютов при Чаушеску стало физическое насилие: старшие дети избивали младших, а сотрудники — всех подопечных. Иногда они специально заставляли воспитанников избивать друг друга в качестве наказания за «недостаток дисциплины». Некоторые дети настолько тосковали по прикосновениям, которые не причиняли им боль, что цеплялись за каждого посетителя и не отпускали, пока их не отдирали силой.

У детей, которые провели несколько лет в муниципальных учреждениях, где недоедали, не получали внимания, не имели минимальных удобств и подвергались насилию, наблюдалось снижение мозговой активности в зонах, отвечавших за память, решение проблем и аргументацию. Их IQ оказался ниже, чем у ровесников, выросших в семьях, и понижался по мере взросления.

Другой серьезной трудностью для жертв румынских приютов стало отсутствие социальных навыков: они не понимали, как реагировать и что чувствовать в ответ на заботу, проявленную приемными родителями.