Трамп вступил в тарифную войну сразу с несколькими странами. А тарифы — это что вообще такое? Как они влияют на экономику? Рассылка Берлинского центра Карнеги «Как это работает?»

Берлинский центр Карнеги по изучению России и Евразии запускает новую рассылку «Как это работает?». В ней эксперты центра будут разбирать ключевые понятия, описывающие сегодняшнюю экономическую реальность. Дебютный выпуск посвящен тарифам. В нем эксперт по экономической политике, социолог Александра Прокопенко и экономический аналитик Александр Коляндр объясняют, что такое тарифы, почему их поддерживает Дональд Трамп и в чем слабость его аргументов, а также как тарифы развитых стран влияют на экономики развивающихся государств. «Медуза» публикует текст рассылки полностью. Подписаться на «Как это работает?» можно здесь.

Сразу после возвращения Дональда Трампа в Белый дом 20 января 2025 года США начали угрожать другим странам, что обложат тарифами импортируемые товары. Администрация Трампа уже ввела ряд новых пошлин против ведущих торговых партнеров. Например, 4 марта вступили в силу пошлины в размере 25% на часть товаров из Мексики и Канады, а также дополнительные 10-процентные тарифы на импорт из Китая. Пошлиной в 25% могут быть обложены и товары из ЕС. И это, похоже, только начало.

Страны, чья продукция теперь подпадает под трамповские пошлины, готовят ответные меры. Но в случае их принятия Вашингтон, вероятно, нанесет новые удары. В общем, мир стремительно втягивается в торговые войны.

В краткосрочной перспективе такая политика может спровоцировать рост цен в США — особенно на импортируемую электронику и автомобили, а также кардинально изменить глобальные цепочки поставок.

Часть Первая

Определения и основы

Тариф (таможенная пошлина) — это налог, который государство взимает с товаров при пересечении ими границы. Тарифы чаще вводят на импорт, чем на экспорт.

Различают три вида тарифов:

• адвалорные — рассчитываются в процентах от таможенной стоимости товара;
• специфические — фиксированная ставка на определенное количество или вес товара;
• комбинированные — сочетают оба типа.

В первую очередь тарифы вводятся для защиты внутреннего производства и дополнительного пополнения бюджета, а также в качестве ответных мер.

По сути, тарифы работают как налог на экспорт: стране приходится тратить ресурсы на импортозамещение, а возможностей для экспорта становится меньше.

Гарвардский экономист Дэни Родрик (сторонник промышленной политики, чьи взгляды никогда не вписывались в мейнстримную экономическую науку) называет тарифы «специфической комбинацией двух мер: налога на потребление импортных товаров и субсидирования их внутреннего производства». Фактически они являются частью более широкой промышленной политики, направленной на устранение торговых дисбалансов через перераспределение доходов между разными группами населения внутри страны и за ее пределами.

Немного истории

Идея защиты местного производства с помощью тарифов не нова — ее давно и успешно применяли европейские страны. В основе этого подхода лежат принципы меркантилизма — экономического учения, которое с конца XVII до начала XIX века служило государственной доктриной большинства европейских стран.

Меркантилизм, или протекционизм (более привычный нам термин), ратовал за защиту национальной промышленности от импортной конкуренции, предоставление привилегий национальным торговым компаниям и удержание денег внутри страны. Уже в XV веке многие торговые города-государства вводили ограничения на вывоз золота. С развитием торговли административные меры уступили место экономическим, прежде всего тарифным.

Использование таких инструментов стимулирует национальное производство, но не без негативных последствий: отсутствие конкуренции ведет к росту внутренних цен на защищенные товары, а также снижению их качества и эффективности производства. В долгосрочной перспективе борьба за положительное сальдо торговли не делает нацию богаче. Это понимал даже Евгений Онегин, который умел судить о том,

Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.

Меркантилисты рассматривали международную торговлю как игру с нулевой суммой: если одна страна выигрывает, другая неизбежно теряет. Кроме того, их теория неявно предполагала неэластичность спроса — допущение, что потребитель в любом случае будет покупать подорожавшие товары худшего качества.

Современная экономическая теория в целом не благоволит меркантилизму, указывая: торговый баланс нельзя рассматривать в отрыве от финансового, который и выравнивает перекосы в торговле за счет валютного курса.

На волне Великой депрессии — мирового экономического кризиса, начавшегося 24 октября 1929 года с биржевого краха в США и продолжавшегося до 1939 года, — многие страны вернулись к протекционизму, чем нанесли серьезный удар по международной торговле. Чтобы предотвратить подобное в будущем, страны занялись выработкой Генерального соглашения по тарифам и торговле, целью которого было всеобщее снижение торговых барьеров. Документ был принят в 1948 году, а в 1995-м на его основе возникла Всемирная торговая организация (ВТО) — гарант свободной торговли, ставшей одним из главных драйверов роста благосостояния в мире в 1990–2000-х годах.

Однако у свободной торговли есть противники. Антиглобалисты недовольны высокими прибылями транснациональных корпораций и сохранением бедности в странах-экспортерах. Они часто ссылаются на идеи старых меркантилистов, забывая, что за четыре века мир кардинальным образом изменился.

Санкции и пошлины подрывают принципы ВТО, которая, к радости антиглобалистов, может не пережить нынешний цикл деглобализации.

Еще кое-что о меркантилизме применительно к политике Трампа

• Вы уже наверняка поняли, как радикально Трамп хочет изменить США. Но не только их — под угрозой весь мировой экономический порядок Наступает ли закат эры глобализма и свободной торговли? И что придет на смену?

Торговый дефицит

В современном мире страны все чаще используют френдшоринг (friendshoring) и ниршоринг (nearshoring) — модели организации глобальных цепочек поставок, при которых производство, закупки, переработка и другие ключевые этапы размещаются преимущественно в дружественных или соседних странах. В отличие от классических моделей — аутсорсинга и офшоринга, где приоритет отдается странам с низкими издержками производства или удобным географическим положением, — компании и правительства теперь делают ставку на партнеров, с которыми у них налажены устойчивые политические и экономические связи.

Дональд Трамп, по-видимому, придерживается меркантилистского подхода к торговле. Он объясняет введение тарифов необходимостью сокращения дефицита США во внешней торговле: страна импортирует больше товаров и услуг, чем экспортирует.

Однако важно понять, что торговый дефицит — это совсем не обязательно негативное явление. Сальдо торгового баланса само по себе не имеет позитивной или негативной коннотации.

Проведем простую аналогию. Давайте представим горожанина Ивана, который регулярно ходит в супермаркет, где закупается продуктами. При этом сам Иван не продает супермаркету никакие товары или услуги. Если говорить языком торгового баланса, то Иван импортирует товары из магазина (покупает), но не экспортирует ничего в ответ. Для Ивана это выглядит как «торговый дефицит»: он тратит больше денег на покупки, чем зарабатывает на продаже товаров. Для супермаркета, наоборот, это «торговый профицит».

Таким образом, если смотреть узко на отношения «Иван — супермаркет», у Ивана образуется дефицит торгового счета: он «ввозит» (покупает) больше, чем «вывозит» (продает). В масштабах страны это аналогично ситуации, когда государство покупает за границей больше товаров и услуг, чем продает за рубеж.

Ключевые теоретические модели

Современная экономическая наука при обсуждении выгод и потерь от тарифной политики опирается на три основные теоретические модели:

1. Классическая модель (Рикардо) утверждает, что выгоды от внешней торговли возникают за счет сравнительных преимуществ. Чем меньше барьеров, тем свободнее обмен и больше совокупная выгода.
2. Неоклассическая модель подразумевает, что тарифы искажают рынок, снижая эффективность распределения ресурсов.
3. Новая теория торговли (Кругман) учитывает эффекты масштабирования, несовершенную конкуренцию и внешнеэкономические дисбалансы.

Аргументы в пользу тарифов

Чаще всего введение тарифов оправдывается следующими причинами, демонстрирующими, что речь идет об одном из элементов более широкой промышленной политики:

1. Защита работников: тарифы способствуют краткосрочному сохранению или увеличению занятости в определенной отрасли.
2. Поддержка «младенческих» отраслей: если отрасль еще не развилась достаточно, чтобы конкурировать на мировом рынке, временные тарифы помогают ей укрепиться. Например, в 2014 году Россия ввела «продуктовые санкции», запретив ввоз продуктов питания из Евросоюза, США, Австралии, Канады и Украины. Позитивными последствиями эмбарго стали рост сельского хозяйства и пищевой промышленности (в частности, выросло производство мяса, молочных продуктов, овощей и зерновых), а также снижение зависимости от импорта. Но также это относится к росту цен. За 10 лет с момента введения «продэмбарго» (с лета 2014-го по лето 2024-го) стоимость сливочного масла увеличилась почти в три раза, мороженая рыба подорожала в 2,5 раза, яблоки — в 2,4 раза. Примерно вдвое подорожали говядина, курица и молоко.
3. Справедливый ответ на нечестную торговлю: отстаивая необходимость тарифов в отношении китайских товаров, администрация Трампа обвиняет Пекин в субсидировании экспорта и манипулировании курсом валюты. Введение тарифов рассматривается как метод выравнивания условий.

Аргументы против тарифов

1. Искажение рыночных сигналов: торговые барьеры ограничивают конкуренцию, ведут к росту цен и, как следствие, уменьшают эффективность как международной торговли, так и экономики самой страны, вводящей тарифы.
2. Повышение цен: импортные товары становятся дороже, что снижает покупательную способность населения.
3. Ответные меры: введение пошлин часто вызывает аналогичную или схожую реакцию страны, в отношении которой было принято это решение. Взаимное повышение тарифов усугубляет ситуацию на мировом рынке и может привести к торговым войнам. Кроме того, временные тарифы из-за лоббизма и политического давления могут сохраняться на длительный срок, искажая рыночные цены.

Частичное и отраслевое равновесие

Сторонники тарифов подходят к ним, исходя из отраслевого, частичного равновесия. В то же время противники такого регулирования выступают с позиций общего экономического равновесия.

В первом случае легко увидеть, что если государство защищает, например, сталелитейную промышленность, то растут продажи местной стали и увеличивается занятость в этой отрасли. Главный аргумент: «Тариф защищает наших рабочих, спасает фабрики от закрытия, повышает объемы собираемых налогов». Решения о тарифах часто принимаются под давлением лоббистов конкретных отраслей (сталь, автомобили, сельское хозяйство и так далее). А политикам проще сфокусироваться на «спасении» отдельной отрасли и рассказывать избирателям о локальных плюсах, чем признавать наличие долгосрочных минусов.

Пример из недавнего прошлого — повышение американских тарифов на сталь в 2002 году, при администрации Джорджа Буша-младшего. На разные типы стали на три года ввели тарифы в диапазоне от 8% до 30%. В результате в стальной отрасли США произошел краткосрочный рост цен и прибыли у некоторых производителей. Белый дом и профсоюзы праздновали победу: «Мы спасли рабочие места в металлургии».

Но с точки зрения общего равновесия, где учитываются перекрестные эффекты, ситуация выглядит совсем иначе. Тариф на сталь провоцирует рост цен в тех отраслях, которые используют ее как сырье. Например, автомобили и дома дорожают, в результате чего спрос на них снижается. А это может привести к большему количеству утерянных рабочих мест, чем «спасено» в металлургии.

К тому же торговые партнеры вводят зеркальные пошлины, что в итоге бьет по экспорту, сокращаются внешние поставки, уязвимыми оказываются другие отрасли, которые раньше процветали на внешнем рынке. С точки зрения общего равновесия очевидно: суммарные потери от торговой войны часто превышают локальные выгоды.

В 2002 году из-за тарифа Буша-младшего пострадали американские автопроизводители и производители бытовой техники. «Домашняя сталь» стала дороже «импортной», и этим компаниям пришлось сокращать производство и рабочие места. ЕС пригрозил ответными мерами на товары из «политически важных штатов» (Флорида, Мичиган). Россия тогда ввела запрет на импорт знаменитых «ножек Буша» и другой продукции американских птицеферм. В результате Вашингтон под давлением ВТО и торговых партнеров раньше срока отменил эти пошлины.

А кто может пострадать от тарифов Трампа?

• Трамп развязал тарифную войну. Что выиграют (и что потеряют) от противостояния США? И как пошлины скажутся на Китае, Канаде и Мексике?

Кругман против Пэттиса

Одна из самых значимых экономических дискуссий сегодня — можно ли корректировать торговые дисбалансы с помощью тарифной политики. Яркие представители двух противоположных лагерей — сторонник свободы торговли, нобелевский лауреат Пол Кругман и экономист, старший научный сотрудник Фонда Карнеги Майкл Пэттис.

Пэттис уверен: когда одна страна накапливает хронический профицит и не меняет свою политику, «внешнее давление» в форме тарифов может подтолкнуть ее к стимулированию внутреннего спроса. В то же время страны с хроническим дефицитом (например, США) могут использовать тарифы, если все прочие дипломатические или экономические инструменты не дают эффекта для сокращения дисбалансов.

Однако Пэттис подчеркивает, что тарифы не должны превращаться в постоянную практику: их нужно вводить на определенный период и на конкретные группы товаров, чтобы заставить торговых партнеров (особенно тех, у кого устойчивый профицит) пересмотреть внутреннюю экономическую политику и стимулировать внутренний спрос.

Пэттис настаивает: страны теряют доверие к глобальным институтам, если видят, что их проблемы с торговым дефицитом игнорируются. По мнению экономиста, умеренные тарифы — это способ показать серьезность намерений и подтолкнуть партнеров к переговорам.

Кругман, в свою очередь, подчеркивает, что тарифы вызывают больше побочных негативных эффектов: дорожают импортируемые товары, разрушаются цепочки поставок, начинается эскалация торговых войн. Поэтому он считает, что тарифов следует избегать, а проблемы дисбалансов надо решать многосторонними инструментами. Даже «временный» характер тарифов не гарантирует их отмену в будущем. Особенно опасна цепная реакция: на пошлины со стороны Вашингтона Евросоюз и Китай ответят контрмерами, что приведет к общему увеличению тарифных барьеров по всему миру и, как следствие, падению объемов торговли.

По мнению Кругмана, если в мире есть проблема с профицитами одних стран и дефицитами других, то эффективнее решать ее через многосторонние переговоры и реформы внутри государств (повышение уровня доходов, стимулирование потребления в странах с профицитными экономиками и т. д.).

Почему это важно? Сторонники тарифной политики Трампа видят в аргументации Пэттиса подтверждение верности курса Белого дома. В случае широкого применения практики введения тарифов «по Пэттису» глобальные дисбалансы могут скорректироваться. Но при этом высоким окажется риск возобновления торговых войн. Если же доминирующей окажется линия Кругмана, то ставка будет делаться на реформы и переговоры. А это требует больше времени и усилий по координации экономической политики.

Часть Вторая

Трамп и Россия

7 марта Дональд Трамп пригрозил России «масштабными» санкциями в случае нежелания Москвы прекращать боевые действия в Украине и вести переговоры с Киевом: «Основываясь на том, что Россия прямо сейчас сминает Украину на поле боя, я серьезно рассматриваю масштабные банковские санкции, а также пошлины в отношении России до тех пор, пока не будет достигнуто прекращение огня и окончательное мирное соглашение».

Угроза выглядит пустой из-за ничтожного объема торговли между двумя странами. До войны с Украиной Москва и Вашингтон имели интенсивные торговые отношения, правда, с сырьевым уклоном. Основу российского экспорта в США традиционно составляли сырьевые товары — прежде всего, энергоресурсы. В довоенный 2021 год более половины объема экспорта (17,5 миллиарда долларов) пришлось на минеральные продукты (нефть и нефтепродукты, уголь и др.)​ Значительную долю заняли металлургические товары: черные и цветные металлы и изделия из них (14,5%), а также драгоценные металлы и камни (14%) — например, палладий и алюминий​. Из США Россия ввозила машины, оборудование и технику. В 2021 году почти 59% всех поставок из США пришлись на машиностроительную продукцию и транспортные средства (автомобили, авиационная и промышленная техника, электроника)​. Еще около 28% импорта составила химическая продукция​, включая фармацевтику и медицинские препараты.

К 2024 году товарооборот сократился до 3,5 миллиарда долларов — самого низкого уровня с 1992 года. Структура торговли существенно сузилась и преимущественно включает не подпадающие под санкции товары, такие как российские удобрения, ядерное топливо и металлы платиновой группы. Американский экспорт в Россию практически прекратился — в июле 2023 года он составил лишь 36 миллионов долларов. Эти цифры указывают на то, что рост тарифов, если угроза Трампа будет реализована, окажется практически незаметным и уж точно никак не повлияет на решения Кремля.

Как Трамп влияет на российский финансовый рынок

• Дональд Трамп — главный фактор роста российского финансового рынка: после его заявлений укрепляется рубль и дорожают акции. Долгим ли будет этот эффект? И чем невыгоден Кремлю оптимизм инвесторов?

Влияние тарифов на разные типы экономики 

Введение тарифов странами с развитыми экономиками по-разному влияет на развивающиеся государства. Рассмотрим в качестве примеров две развивающиеся экономики: крупную (Индонезию) и среднюю (Колумбию). Предположим, что США вводят тарифы на их товары.

Сильные стороны Индонезии — диверсифицированный экспорт (сырье, промышленные изделия, продукты питания), многочисленное население с высокой долей среднего класса и выгодное географическое расположение. Если США введут тарифы на ограниченный перечень товаров (например, металлы или сельскохозяйственную продукцию), то Индонезия сможет компенсировать потери за счет увеличения экспорта других товаров или переориентации на альтернативные рынки — Китай, ЕС, Японию. Высокий внутренний спрос также поможет сгладить внешние экономические шоки.

Риски очевидны: введение тарифов может ухудшить настроения инвесторов и даже привести к оттоку капитала, что окажет давление на курс рупии. Однако благодаря размерам экономики и наличию альтернативных источников финансирования, таких как азиатские рынки и внутренние инвесторы, катастрофических последствий для экономики удастся избежать.

С Колумбией ситуация иная. Страна в значительной степени зависит от экспорта энергетических ресурсов (нефть, уголь), кофе и ряда сельскохозяйственных товаров. Такая относительно узкая структура экспорта — фактор серьезного риска в случае введения Вашингтоном тарифов. Важно и то, что Колумбия сильно ориентирована на рынок США (в том числе через соглашения о свободной торговле), — это делает гипотетический тарифный удар особенно болезненным.

Хотя Колумбия и является одной из крупнейших экономик Южной Америки (после Бразилии и Аргентины), ее население и объем ВВП заметно меньше, чем у Индонезии. То есть возможностей «компенсировать» потери за счет внутреннего спроса у латиноамериканской страны не так уж и много.

Кроме того, есть риск непрямых последствий. Даже если тарифы США не затронут напрямую ключевые экспортные товары Колумбии, снижение общего мирового спроса на сырье, связанное с возможным замедлением мировой торговли, все равно окажет негативное воздействие. Падение экспортных цен и уменьшение экспортных поступлений ухудшат колумбийский торговый баланс. Как следствие, может вырасти страновой риск (country risk), что отразится на ставках по кредитам и облигациям. Для развивающихся экономик со средним уровнем дохода это чревато существенным увеличением нагрузки на бюджет и дополнительными экономическими трудностями.

Почему это важно? Введение тарифов крупной развитой экономикой, такой как США, повлияет на все развивающиеся страны, однако масштаб и глубина последствий зависят от диверсификации экспорта, размера внутреннего рынка и финансовой устойчивости. Сокращение доступа к американскому рынку из-за тарифов может побудить местные правительства стимулировать внутренний спрос. Однако эти процессы будут сопровождаться ростом цен и снижением уровня жизни населения.

Что нужно знать?

Тарифы имеют двойственный эффект. С одной стороны, они могут краткосрочно поддержать внутреннее производство и принести фискальный доход. С другой — ведут к росту цен, возможным ответным мерам и снижению эффективности мировой торговли.

Из-за угрозы тарифных войн, распространения френдшоринга и преференциальных торговых режимов мировая торговля находится на распутье. Возможны два сценария: более глубокая интеграция и усиление глобализации или рост протекционизма и фрагментации. Роботизация и развитие цифровых платформ могут снизить роль классического импорта некоторых видов товаров, но при этом усилить необходимость глобальных цепочек по другим направлениям, таким как полупроводники, электроника, редкоземельные металлы, облачные сервисы, центры обработки данных и т. д.

Будут ли тарифы редким инструментом или получат широкое распространение — пока остается вопросом. Ответ на него во многом будет зависеть от того, насколько сильными и эффективными покажут себя в ближайшем будущем существующие глобальные институты.

• Krugman, P., Obstfeld, M., & Melitz, M. (2018). International economics: Theory & policy (11th ed.). Pearson. https://www.pearson.de/international-economics-theory-and-policy-global-edition-9781292214870
• Friedman, M. (1962). Capitalism and Freedom. University of Chicago Press.
• Pettis, M. (2013). The Great Rebalancing. Princeton University Press.
• World Bank. (2019). World Development Indicators. https://data.worldbank.org/indicator/TM.TAX.MRCH.WM.AR.ZS
• Krugman, P. Rethinking Trade Imbalances. Paul Krugmanʼs Substack. https://paulkrugman.substack.com/p/rethinking-trade-imbalances
• Pettis, M., & Hogan, E. (2024, October 3). Trade Intervention For Freer Trade. Carnegie Endowment for International Peace. https://carnegieendowment.org/research/2024/10/trade-intervention-for-freer-trade?lang=en
• Pettis, M. (2024, August 28). Post in social network X. https://x.com/michaelxpettis/status/1828695850861699339
• The Financial Times. (2025, February 7). Michael Pettis answers his critics on tariffs and trade. https://www.ft.com/content/a0d067ab-ab94-4c2f-bda3-bbac191fe652
• The New York Times. Paul Krugman columns. https://www.nytimes.com/column/paul-krugman
• Bloomberg Opinion. (2025, January 10). Krugman on Trump tariffs, immigration, and the economy [Video]. https://www.bloomberg.com/news/videos/10.01.2025/krugman-on-trump-tariffs-immigration-and-the-economy-video
• The Financial Times. (2025, March 4). Tariffs are not going to solve Americaʼs ills. https://www.ft.com/content/ae84d7fc-5eac-4c97-b213-eab985db827a 

Александра Прокопенко, Александр Коляндр для рассылки «Как это работает?» Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии