Собиратели редких земель

Действительно ли Украина – редкоземельный кладезь? Почему Трамп предложил Украине сделку, связанную именно с редкоземельными металлами? Кто сегодня является монополистом в сфере добычи и переработки редких земель? Какие перспективы у России, богатой редкими месторождениями, в этой области? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Андрей Тренин, генеральный директор АО «Аркминерал-Ресурс», руководитель РЗМ-проекта «Африканда», в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Идея, что Украина – редкоземельный кладезь, оригинальна. В перечне Геологической службы США она не числится среди стран, обладающих значимыми запасами. В данном случае речь скорее о некоем символе американского благоденствия, чем о реальном товаре. Сами по себе металлы этой категории существуют и пользуются спросом. Поговорим со знающим человеком – Андрей Тренин давно работает в отрасли. Украина действительно важна в данной отрасли?

Андрей Тренин: Если говорить про редкоземельные металлы, то это абсолютно раздутая тема. Здесь возникает путаница в терминах редкоземельных и редких металлов. Редкоземельные металлы – это группа из 17 элементов, а редкие металлы, помимо самих редкоземельных, содержат ещё около 35 элементов. Некоторые их путают от незнания, а некоторые вполне осознанно. В нашем случае, когда вся мировая повестка заполнена мифическими редкоземельными металлами, очевидно, это сделано осознанно, чтобы получить геополитические выгоды для Украины. 

В редких металлах Украина довольно сильна: титан, уран и немного – литий. Титан – самая проблемная часть, потому что на украинском титане была построена вся советская титановая промышленность: Иршанский горно-обогатительный комбинат (ГОК), Вольногорский ГОК. После того, как Украина прекратила поставки титаносодержащего сырья в Россию в 2014 г. (в связи с присоединением Крыма), Россия вынуждена импортировать титаносодержащие концентраты со всего мира. Эта ситуация длится более десяти лет. К сожалению, титановой промышленности внутри страны сделать пока не удаётся, несмотря на то, что есть перспективные проекты, в том числе Африканда в Мурманской области – гигантское месторождение, которое может покрыть потребности страны на многие сотни лет вперёд. 

На Украине также есть уран. Восточный горно-обогатительный комбинат, построенный в 1957 г. в городе Жёлтые Воды, был крупнейшим производителем природного урана в Европе. Сейчас он, естественно, находится в совсем плачевном состоянии, однако месторождения там есть.

И третий распиаренный металл – литий. Действительно, есть залежи, но они были разведаны относительно недавно (ранее не разведывались) и поставлены на баланс очень относительно. Более того, уже половина литиевых месторождений находится под контролем России.

Фёдор Лукьянов: Какова ситуация с редкоземельными металлами на мировом рынке? И есть ли какие-то серьёзные проблемы? 

Андрей Тренин: Проблем серьёзных нет. Редкие земли необходимы для самых передовых отраслей промышленности: чипы, конденсаторы, вычислительные центры (без чего не может работать ИИ), электромобили, авиакосмическая отрасль, оборонная промышленность, сверхсильные магниты, аккумуляторы и всё, что необходимо для беспилотных летательных аппаратов. Проблема редких земель не в том, что их мало, а в том, что их очень сложно переработать. Добыть – ещё полбеды, а переработать и сделать конечное изделие – большая технологическая проблема.

Китай стал резко наращивать усилия по редким землям с начала 1990-х годов. Это был процесс на десятилетия, и к началу 2000-х гг. Пекин осознал свою силу, способность влиять на рынок редких земель. Сегодня Китай занимает 60 процентов мирового рынка по добыче и более 90 процентов по переработке.

То есть все конечные редкие земли, которые в мире производятся, производятся в Китае. Это абсолютная монополия.

Если мы говорим про мировой рынок, здесь даже слово «рынок» не подходит. Китай имеет возможность регулировать цены так, как ему сейчас подсказывает политическая обстановка.

Фёдор Лукьянов: Некоторые предполагают, что весь этот шум, поднятый американцами (хотя наш президент намекнул, что у нас тоже есть), связан с тем, что все хотят показать Китаю, что мы тоже тут не просто так сидим.

Андрей Тренин: На самом деле, мы включились в эту гонку, с одной стороны, из-за троллинга Дональда Трампа, а, с другой стороны, действительно, тема редких земель у Владимира Путина находится в приоритете уже более десяти-пятнадцати лет. Не случайно буквально недавно на Форуме будущих технологий он заявил, что мы должны были построить отрасль редких металлов десять-пятнадцать лет назад. Так было задумано.

В 2013 г. была принята госпрограмма «Развитие промышленности и повышение её конкурентоспособности», где жирным шрифтом были выделены редкие металлы, в том числе редкие земли. В 2016 г. было проведено знаковое совещание на площадке завода «Акрон» в Великом Новгороде, где была продемонстрирована первая промышленная установка по извлечению редких земель из нефелиновых хвостов месторождения Олений ручей. Это были их лицензионные обязательства по извлечению редких земель, однако с тех пор ничего не произошло. Ничего нового мы не слышим о редкоземельной промышленности. Как у нас была связка Ловозерский ГОК в Мурманской области с Соликамским магниевым заводом в Пермском крае, так она сегодня и остаётся. Мы производим лишь один процент редкоземельных металлов в мире. 

Фёдор Лукьянов: Проблема именно в сложности технологий? Или почему так медленно?

Андрей Тренин: Технология разделительных мощностей (чтобы получать раздельные редкоземельные металлы) сложная, многоступенчатая, многостадийная. Её сложно копировать, потому что под каждое сырьё нужна своя собственная технология. А сырьё в России уникальное, как и уникально каждое месторождение, поэтому нужны собственные отечественные суверенные технологии для того, чтобы это сделать.

Фёдор Лукьянов: Если отвлечься от политического шума, который подняли, возможно ли равноправное сотрудничество и с американцами, и с теми, кто заинтересован? 

Андрей Тренин: Безусловно, учитывая, что стратегический приоритет на редкие земли у нас заложен уже больше десяти лет. В сентябре прошлого года президент Путин высказал идею о создании международных сырьевых альянсов. Тогда редкие земли не прозвучали, потому что такого ажиотажа не было, но они вполне могут лечь в эту логику. Сырьевые альянсы можно делать не только и не столько с Китаем, сколько с другими игроками поменьше, поскромнее, но на равноправных началах.

Китай собирает все сырые редкие земли со всего мира, перевозит их к себе и продаёт уже на порядки дороже готовую продукцию.

Фёдор Лукьянов: В связи с этой темой – мне везде попадается, что экологически это очень неблагополучное производство. 

Андрей Тренин: Всё правильно. Редкие земли исторически и геологически всегда связаны с радиоактивными элементами (уран, торий). Чтобы избавиться от радиации нужны агрессивные кислоты, которые часто попадают не только в почву, но и загрязняют условия труда рабочих.

Одна из целей Китая поэтому была прекратить кустарную добычу редких земель у себя на территории и централизовать производство в рамках единого большого государственного холдинга с ужесточением требований экологии. Есть большая проблема с тем, чтобы сделать это ответственным экологичным производством. Многие страны, а точнее – избиратели этих стран, не хотят развивать у себя редкоземельную промышленность именно по причине того, что для них экология важнее, чем суверенитет в области технологий для их политиков.