Швеция депортирует российских ученых — и на годы отнимает у них право посещать Шенгенскую зону. На чем основана эта дискриминационная политика? T-invariant поговорил с пострадавшими исследователями
Работающие или учащиеся в Швеции ученые из России все чаще получают отказ в получении постоянного вида на жительство. А вместе с ним — запрет на въезд в Шенгенскую зону на длительный срок. Издание T-invariant поговорило с пострадавшими учеными и попыталось оценить масштаб проблемы и выяснить причину дискриминационной политики. «Медуза» публикует материал с незначительными правками.
Работающие или учащиеся в Швеции ученые из России все чаще получают отказ в получении постоянного вида на жительство. А вместе с ним — запрет на въезд в Шенгенскую зону на длительный срок. Издание T-invariant поговорило с пострадавшими учеными и попыталось оценить масштаб проблемы и выяснить причину дискриминационной политики. «Медуза» публикует материал с незначительными правками.
Опасная математика
Математику и политической активистке Дарье Рудневой грозит депортация из Швеции и запрет на въезд в Шенгенскую зону на 20 лет. Эта новость широко разошлась не только в шведских, но и в российских СМИ.
Вот, например, новость «Медузы» на эту тему
И как это часто бывает, трактовку история получила самую разную: от ущемления российских граждан за рубежом до обвинения Рудневой в шпионаже. Провластные СМИ опубликовали новость в такой интерпретации:
Хозяева встретили «беглецов от режима» откровенно недоброжелательно, окружили их подозрениями и время от времени «ставят на лыжи». Периодически релокантов выгоняют из этих стран, а их крики «за что?!» повисают в воздухе без ответа.
Столь широкая огласка случая Рудневой напугала других российских ученых, которые оказались в похожих обстоятельствах. Многие, общаясь с T-invariant, просили не называть их имен из опасений появления аналогичных статей в прокремлевских медиа и «хейта» со стороны русскоязычного сообщества Швеции.
Дарья Руднева оказалась в скандинавской стране в 2021 году. Она окончила мехмат МГУ в 2013-м, потом поступила в магистратуру факультета математики ВШЭ. Затем продолжила обучение в аспирантуре Сколтеха (в рамках совместной программы с ВШЭ).
История Сколтеха
Во время учебы в аспирантуре Руднева получила стипендию в университете Санта-Барбары в Калифорнии. А в 2016-м уехала учиться туда в аспирантуру.
«Именно там занимаются топологическими квантовыми компьютерами, — рассказывает Руднева T-invariant. — Это был уникальный шанс. Но в 2018 году я приехала в Москву на каникулы и у меня обнаружили рак. Я лечилась, пошла параллельно учиться в совместную аспирантуру по математической физике Сколтеха и ВШЭ, пережила в таком режиме химиотерапию, операцию, облучение. Это были страшные два года. Конечно, в это время я буквально выпала из жизни, мне точно было не до политики. Но именно во время лечения я столкнулась с огромным количеством разных людей, их историями, несправедливостью. Когда мне стало лучше, я начала много времени уделять экологическим активностям, благотворительности. Не только какими-то деньгами, но и личным участием».
Руднева вспоминает, что времена ковида дались ей как общительному, энергичному человеку нелегко, и предложение поучиться семестр в Швеции, где никаких ковидных ограничений не было, ее очень обрадовало. В феврале 2021 года она оказалась в Швеции, изначально думая, что всего на полгода. Дважды Руднева успешно продлевала студенческий ВНЖ. В 2022—м, получив временную стипендию аспиранта-исследователя от Стокгольмского университета, подалась на другой тип — ВНЖ визитера-исследователя. Но после долгого ожидания получила отказ и запрет на посещение Шенгенской зоны на 20 лет.
Некоторые русскоязычные жители Швеции уверяли T-invariant, что запрет на въезд в Шенгенскую зону на 20 лет — верный признак причастности Рудневой к шпионажу. Но ее адвокат Даниел Карнштедт подчеркивает, что подобных обвинений в адрес его подзащитной никто никогда не выдвигал. Главная проблема в том, что большинство документов, полученных в рамках дела от Службы безопасности Швеции (SÄPO), засекречено. Поэтому ни сама Руднева, ни ее адвокаты не могут ни процитировать, ни сослаться на эти материалы.
Для того, чтобы понять причину решения Миграционной службы Швеции и SÄPO, можно обратиться к расследованию Sveriges radio. Журналисты Анья Салберг и Даниэл Оман смогли привести данные из засекреченных документов, а также комментарии Фредрика Халлстрёма, начальника оперативного отдела SÄPO. По информации расследователей, причиной официального отказа стала тема исследования Рудневой, угрожающая безопасности Швеции, а также ее доступ к другим исследованиям в университете.
При этом россиянка не устает повторять, что область ее научного интереса сугубо теоретическая. О том же говорят и нобелевский лауреат Фрэнк Вильчек, с которым она проводила исследования и написала статью, и Торш Ханс Ханссон, еще один ее именитый соавтор, известный физик и член Нобелевского комитета. Но у SÄPO, тем не менее, другое мнение. Вильчек говорит, что к нему с вопросами о «подозрительном» исследовании спецслужба не обращалась. Сама Руднева заверяет, что и ей на собеседовании в SÄPO и Миграционной службе вопросов о работе никто не задавал.
Впрочем, это далеко не единственный пример, когда власти Швеции отказывали российским ученым в виде на жительство и выдавали длительный запрет на посещение Шенгенской зоны по рекомендации SÄPO — по причине того, что исследование признано опасным для национальной безопасности.
Берегись автомобиля
О переезде в Швецию Артем (здесь и далее имена героев изменены) задумался 10 лет назад, после окончании вуза в России. Не с первого раза, но ему удалось получить стипендию в скандинавской стране. Артем успешно окончил в Швеции магистратуру, работал в технологических компаниях. Во время ковида попал под массовые сокращения, но смог найти другую работу и собирался пойти на PhD. В 2021-м подал документы на ПМЖ. А в сентябре 2023-го в ответ на его заявление пришло предложение взять адвоката по миграционным вопросам. Что по опыту других россиян свидетельствовало о проблемах.
«Угрозой признали область, в которой я работал, — рассказывает Артем. — Как мы с адвокатом ни пытались бороться, мне все равно мне не продлили визу и выслали из страны. Еще и дали бан (запрет на въезд в Шенгенскую зону. — прим. T-invariant) на 10 лет».
В то время он работал в инженерной компании, связанной с безопасностью на транспорте, «над программами для гражданских продуктов, для автомобилей»: «Когда-то компания была шведской, но потом стала частью крупной международной американской компании, занимающейся электроникой и полупроводниками. Компания даже написала письмо в мою поддержку, где говорилось, что я не только не имел доступа к важным для безопасности Швеции данным, но не мог даже случайно получить к ним доступ».
По словам Артема, ни Миграционная служба, ни суд на это письмо никак не отреагировали. При этом в ту же компанию, пока у россиянина шел суд, успешно приняли на работу несколько человек из Ирана и Китая, и все они получили визу. Адвокат Артема предположил, что это связано исключительно с политической ситуацией: раньше скорее бы отказали гражданам Китая и Ирана, но сейчас SÄPO переключила свое внимание на россиян.
Артем признает, что опыт оказался для него травмирующим: «Меня до сих пор догоняют и сны, и ПТСР. Еще до отъезда из Швеции я был вынужден обратиться к психологу и психиатру за помощью. Моя картина мира, вера в добро и справедливость сильно пострадали. Я воспринял произошедшее как предательство системы, в которую верил: восемь лет я строил жизнь, с трудом добивался успехов, а в итоге меня выбросили из-за какой-то охоты на ведьм. Я осознанно выбирал страну с серьезным отношением к правам человека, humanitarian superpower, как любят говорить в Швеции. Вера в демократические институты, по крайней мере в Швеции, у меня подорвана».
Сейчас Артем работает в России. Европейские страны в ближайшие годы для него закрыты. Как, скорее всего, Великобритания, США, Австралия, Канада и другие страны, для которых важен отказ в выдаче Шенгенских виз.
«Я пытаюсь вернуться в нормальную жизнь, — говорит Артем. — Из-за решения Миграционной службы Швеции я лишился позиции исследователя в Великобритании: отказался, потому что виза стоит дорого, а вероятность получить отказ слишком велика из-за запрета на въезд в Шенгенскую зону. Я, конечно, привык к международным компаниям, которые работают на переднем крае технологии. Поэтому позже, когда приду в себя, буду присматриваться к интересным проектам в Азии. Ну, и буду оспаривать решение в международных судах, которые, надеюсь, могут не признать решение Шведской миграционной службы».
Как спецслужбы контролируют науку в России
Удар по всей семье
Екатерина с мужем и двумя детьми оказалась в Швеции в 2018 году: муж получил приглашение на написание и защиту PhD по ядерной физике. Именно в сфере научных интересов мужа Екатерина и видит проблемы, с которыми сегодня столкнулась семья. Два года назад они начали общепринятую среди находящихся более пяти лет в Швеции иностранцев процедуру подачи на ПМЖ. Процесс неожиданно затянулся. И на очередном этапе сотрудник Миграционной службы посоветовал Екатерине и ее мужу обратиться к миграционному адвокату. С его помощью стало известно, что дело передали на рассмотрение в SÄPO. У Миграционной службы, предполагают Екатерина, ее муж и их адвокат, возникло подозрение, что знания и разработки, полученные в ходе работы мужа, могут быть переданы России и использованы против Швеции. Тогда же, по словам Екатерины, в различных группах стали всплывать сложности при получении ПМЖ у граждан Ирана, России и Китая, если дело проходит через SÄPO.
«На тот момент не было известно ни одного положительного случая для россиян, чье дело передали на рассмотрение в SÄPO, — отмечает она. — Тогда же мы вступили в группу, организованную Дарьей [Рудневой]. На сегодняшний день там 13 человек, было больше, но люди уезжали, их дела закрывали».
Адвокат посоветовал не дожидаться официального решения и покинуть Швецию: слишком велика вероятность отказа и запрета на въезд в Шенгенскую зону. Если же ответа не дожидаться, дело автоматически закрывают, и можно попробовать найти работу в другой стране ЕС.
Сама Екатерина — тоже PhD-студент, но в лингвистике. Очень сложной оказалась ситуация с детьми. Старшая дочь приехала в Швецию в третьем классе, училась последние шесть лет в шведской школе. Екатерина не устает радоваться тому, что параллельно шведской школе дочь училась и онлайн в российской. Сложнее ситуация с младшим сыном. Он инвалид, в Швеции посещал специальную школу, постоянно проходит курсы реабилитации и получает медицинскую помощь. Когда стало понятно, что муж вынужден, по крайней мере на какое-то время, вернуться в Россию, родители решили младшего сына оставить с мамой в Швеции и подавать ее документы отдельно. А старшая дочь вернулась с отцом в Россию, где будет заканчивать 10-11 класс в Москве. Ситуация для детей стрессовая.
«По совету адвокатов мы приложили к моим документам письмо-ходатайство о том, чтобы нам разрешили остаться из-за инвалидности ребенка и из-за того, что прерывать лечение опасно. Приложили все необходимые документы. Шесть месяцев уже прошло, пока тишина», — рассказывает Екатерина.
Кроме того, она беспокоится, что для нее могут оказаться критическими компьютерные курсы на Coursera, которые она прошла во время ковида по интернету: «Если честно, я поняла, что программирование — не мое. Но сейчас оказалось, что этих курсов достаточно, чтобы SÄPO расценил мою деятельность как потенциальную угрозу безопасности Швеции. Я не смогу написать ни одной программы, но это не имеет значения. Тем не менее, я рискнула остаться в Швеции. У меня идет сбор данных для PhD, осталось еще немного. И если никак с Миграционной службой дело не продвинется, я, наверное, тоже уеду. Очень тяжело жить в подвешенном состоянии».
По словам Екатерины, если в своей работе она никогда не чувствовала дискриминации, то с мужем ситуация была противоположной: «Нам точно известно, что кто-то из коллег на него донес, мол, русский работает в такой области. А почти сразу после войны у них из лаборатории выслали около 10 студентов, они учились в университете по обмену. Их выслали одним днем, даже вещи не дали собрать, а билеты купили только до Турции — дальше сами. Так что мы с первого года войны живем в диком напряжении».
Интересно, что Екатерина заканчивала военный вуз, училась на платном отделении (поэтому, по ее словам, не имеет никаких военных званий и никогда не работала в военных учреждения) по лингвистике. Казалось бы, именно это и должно насторожить SÄPO.
«То, что я заканчивала этот вуз, никогда не скрывала, предоставляла данные для поступления в магистратуру, — поясняет Екатерина. — А главное, я видела журнал своего дела. И там стоит, что у SÄPO ко мне по этому пункту никаких претензий нет».
По мнению Екатерины, сейчас стоит беспокоится всем российским ученым, подающим на ПМЖ и имеющим технические специальности. Среди ее знакомых, столкнувшихся с такими проблемами, — биологи, химики, физики, математики, айтишники. А вот у гуманитариев все проходит гладко.
Что происходит с российскими эмигрантами в 2025 году
Шпионское кино
У еще одного собеседника T-invariant — Виталия — проблемы начались в марте 2024-го. Свои документы на очередную визу он подал в ноябре 2023 года. Виталий успешно защитил диссертацию, получил предложение о работе инженером в лаборатории и решил подать в Миграционную службу документы на ПМЖ с новым контрактом. «В Швеции очень сложно получить информацию о статусе дела, — говорит он. — Ответ один: ждите, ждите, ждите. Я пытался дозвониться, но никакой информации получить не удалось. А на очередное письмо получил ответ, что мне нужен миграционный адвокат, чтобы получить доступ к секретным документам. Своих знакомых адвокатов у меня не было, и я попросил его мне назначить».
Назначенный адвокат действительно обеспечил доступ к секретному решению SÄPO. «Это выглядело, как в каких-то шпионских фильмах, — вспоминает Виталий. — Мы сели в комнате, закрыли все жалюзи и только потом достали документ. Разглашать его до решения суда была нельзя. Сейчас уже, думаю, можно. Мою область исследования SÄPO признала опасной для интересов Швеции. И они не рекомендуют выдавать ПМЖ».
Адвокат сразу предупредил Виталия, что эта рекомендация имеет большую силу и Миграционная служба вряд ли пойдет против такой рекомендации. «У меня был шок сначала, я не понимал, что происходит, — рассказывает Виталий. — Во-первых, мое исследование публично. Во-вторых, в компании, где я работаю, все хорошо знают, что я русский, никогда не скрывал этого. А работаю я в области, связанной с гражданской авиацией, в области аэродинамики. Мои исследования никак нельзя назвать опасными, это фундаментальная наука».
В решении, которое в октябре получил Виталий, ему было отказано в ПМЖ, а также указано, что он не может податься на любой другой вид жительства ни по работе, ни по учебе. Плюс запрет на посещение стран Шенгенской зоны на пять лет.
Виталий признается, что сначала не поверил в такое решение, надеялся, что это ошибка, в которой власти наверняка быстро разберутся: «Первой была мысль: если я ничего плохого не сделал, а страна так ко мне относится, зачем мне тут оставаться. Это настоящий акт дискриминации по национальному признаку. Потом был другой вопрос: если моя область опасна, почему бы мне не разрешить заняться другой — я же могу сменить деятельность. И при чем тут бан на пять лет?»
Адвокат посоветовала Виталию спокойно подать апелляцию, жить дальше и ждать. С апелляцией Виталий подал запрос на слушание в суде. В декабре 2024 года в слушании отказали. В феврале 2025-го стало известно, что дело Виталия должно быть снова рассмотрено Миграционной службой по заключению суда. Пока Виталий относится к этой новости настороженно: «В письме от Миграционной службы, которое поступило позже, были упоминания о статусе беженца, и мне это не очень нравится. Это, конечно, лучше, чем депортация в короткие сроки, но я не подавал документы на статус беженца. Я хочу на законных основаниях получить разрешение на пребывание и работу в стране, учитывая, что я отвечаю всем необходимым условиям. Я знаю много случаев, подобных моему: дело рассматривают повторно, но решение то же. Это может длиться годами: суды, апелляция, суды, апелляция».
Не будить медведя
Татьяна сейчас не работает в академической сфере, хотя много лет занималась научными исследованиями и в России, и в Швеции. А ее муж продолжает карьеру в науке. Оба занимаются теоретической математикой. Татьяна уже давно имеет шведское гражданство. А ее муж успешно закончил докторантуру в Шведском университете. И через пять лет жизни в Швеции, получив новый долгий контракт на постдокторантуру, подал документы на ПМЖ. Татьяна рассказывает, что по работе мужу регулярно было нужно ездить на конференции, но это стало невозможным, когда он без документов ожидал решение по ПМЖ. Как принято в Швеции, через шесть месяцев супруги подали прошение об ускоренном рассмотрении дела. В ответ пришел вопрос о всех вышедших публикациях и контактах с российскими учеными. В ускоренном рассмотрении дела было отказано.
«Мы знали, что русских проверяют спецслужбы, и были не против, нам нечего скрывать, — говорит Татьяна. — Мы даже им предложили помочь получить нужные справки: просить друзей получить на месте. Но нам сказали просто ждать. Именно тогда в соцсетях мы нашли информацию, что исследователей из точных наук проверяют особо и могут быть проблемы».
Тогда Татьяна с мужем напрямую спросили назначенного им в Миграционной службе инспектора, находится ли их дело на рассмотрении в SÄPO. Оказалось, что да. В ожидании прошло еще несколько месяцев, и супруги решили обратиться к адвокату. Татьяна сразу предупредила секретаря, что дело, возможно, непростое. Но в результате попала к младшему юристу, компетенцию которого оценивает не очень высоко: «Наша беседа длилась час. И целый час она меня убеждала, что у нас все хорошо и не может быть проблемы из-за российского паспорта, что мы не занимаемся ничем секретным, так что депортировать нас не могут. Но пообещала мне посоветоваться с коллегами».
Коллеги подтвердили позицию Татьяны: беспокоиться есть о чем. «По словам моих коллег, действительно существует риск того, что в вашем случае SÄPO будет возражать против ВНЖ, — было написано в письме адвоката, полученном через несколько дней. — Даже если ваш муж не работает в сфере, которая считается чувствительной, SÄPO достаточно того, что он работает в университете и может получить доступ к информации и материалам других исследований на территории университета».
В том же письме говорилось, что если SÄPO выступит против, Миграционная служба против решения не пойдет. Собственных расследований они не проводят. Более того, не дадут вид на жительство и по другим обстоятельствам. SÄPO может безосновательно выдавать такие жесткие решения людям, приезжающим из определенных стран. Кроме того, в письме был дан совет: если Миграционная служба рекомендует нанять адвоката и станет известно, что SÄPO дал отрицательный отзыв, следует срочно выезжать из страны, не дожидаясь официального решения Миграционной службы. Иначе можно получить бан на несколько лет для всей Шенгенской зоны.
Татьяне и ее мужу их работодатели были готовы написать письма, что они важные сотрудники и что лишние мысли и нервотрепка не должны отвлекать их от работы. Но адвокат посоветовала «не будить медведя». Те же советы Татьяне дали и в других юридических фирмах.
В итоге муж Татьяны успешно получил ПМЖ и продолжил свою научную работу. Что именно им помогло, они точно не знают. Возможно, SÄPO решило, что область исследований действительно абсолютно безобидна. Или сыграло свою роль то, что последние пять лет они не посещали РФ и сотрудничество с российскими коллегами было прекращено. Или, наконец, то, что у Татьяны уже есть шведское гражданство.
Как россиянам можно поменять гражданство
Игра «Найди шпиона»
T-invariant попросил прокомментировать ситуацию историка, социолога, преподавателя магистерской программы «Российские исследования» в Карловом Университете Дмитрия Дубровского, который изучает нынешнюю миграцию ученых и преподавателей в Европу:
Служба безопасности Швеции после вступления в НАТО немножко сошла с ума. Их можно понять, у них стало много работы, и это объективно. Кажется, ни одна служба безопасности в мире не может похвастаться полным отсутствием ошибок в своей работе. Но Швеция сильно злоупотребляет чрезмерным вниманием к security clearance (доступу к секретным данным), например, в отношении российских и белорусских ученых. Есть реальный пример из практики: человек занимается биоинформатикой, он подает на позицию в Швеции, выигрывает, подает документы на визу, а Миграционная служба передает дело в службу безопасности просто потому, что он биолог. В результате на рассмотрение дела нужен уже год! Естественно, компания свое решение отзывает — они не готовы ждать нужного специалиста такое длительное время.
Дубровский обращает внимание и на то, что заключения Миграционной службы фактически основаны на документе, содержание которого полностью никому не известно: ни адвокату, ни мигранту, ни суду, ни даже самой службе. Только благодаря работе адвокатов Артема стало известно, что такой документ вообще существует, при этом он никому не доступен. Единственное, что всем доступно, — информация, что SÄPO считает специализацию конкретного ученого опасной для Швеции, а доказательства этому — в том самом «сверхсекретном документе».
«Получается, решение выносится на основе документа не просто секретного, а секретного и для правовой системы, — объясняет Дубровский. — В итоге мы не только не знаем, на основании чего сделаны все далекоидущие выводы, но и — как следствие — не можем его оспорить. Покажите независимому суду, что у вас есть хоть какое-то основание для того, чтобы принять такое решение! А то получается, что на принятое решение и в судах, и в Миграционной службе влияет документ, который никто из них не видел. Они документ показать не хотят или не могут?»
T-invariant уточнил у Дубровского, наблюдает ли он аналогичные трудности с получением вида на жительство в других странах Европы:
В Чехии российским гражданам визы не дают почти совсем. Благодаря особой системе исключений была создана программа «Гражданское общество», в рамках которой в 2022 году было получено около 170 виз: оказалось, что мало кто готов пройти через сложную и длинную процедуру с большим количеством условий и ограничений. В частности, нужно, чтобы тебя знали в Чехии, чтобы организации, которые выступают гарантом для твоей визы, официально подтвердили, что ты действительно подвергаешься преследованию в России. Тем же, кого не преследуют в России, получить визы невозможно. В частности, нынешнее правительство Чехии не хочет выдавать даже визы нашим студентам Немцовской академической программы по российским исследованиям.
Подробнее о проблемах россиян в Чехии
Дубровский признает, что проблема выглядит по-разному в зависимости от стороны, с которой на нее смотришь. Конечно, тех, кто пытается получить вид на жительство, приводит в недоумение, если Миграционная служба, рассматривая дело на предмет наличия угрозы в отношении заявителя, обращает внимание, что у человека, который подает документы в России, «слишком мало антивоенных постов в социальных сетях». Для Миграционной службы проще, если вас уже арестовали, а лучше и посадили. «Тем, кого расстреляли, получить статус беженца было бы проще», — иронизирует Дубровский. Миграционная служба ничего не знает о приехавших россиянам, и проще им отказать, чем вникать в нюансы.
С другой стороны, Дубровский напоминает, что после дела профессора Вячеслава Морозова понятна настороженность в Эстонии, а после дела Пабло Гонсалеса — в Польше.
Подробнее об этих делах
- Бывшего профессора Тартуского университета Вячеслава Морозова приговорили в Эстонии к шести годам тюрьмы по обвинению в шпионаже в пользу России
- Знакомьтесь: Пабло Гонсалес (он же Павел Рубцов) — кремлевский шпион и фанат «Звездных войн» Под видом журналиста он внедрился в российскую оппозицию. Но попался польской полиции — а теперь вернулся в Россию в рамках обмена
Страны Европы действительно постоянно сталкиваются со шпионажем в пользу России. Другое дело, что большинство шпионов не занимается научной деятельностью. «Это слишком долгий, трудозатратный и неоднозначный путь, — поясняет Дубровский. — Получить визу можно гораздо проще, чем это делают ученые. Те же золотые паспорта Мальты, визы по бизнесу или визы для журналистов, как это было у Гонсалеса».
Дубровский отмечает, что в игру «Найди шпиона» с удовольствием играют не только службы безопасности, но и сами мигранты из России:
Это бесконечная история поиска, так сказать, выяснения, кто из окружающих может быть агентом когда-то НКВД, потом КГБ, а теперь ФСБ. Такая длинная печальная традиция, не только российская, я думаю, но и российская включительно. Штука токсичная, которая сильно портит взаимоотношения. Это не значит, что агентов нет, но все же надо быть аккуратнее. Я бы сказал, что потенциальные выгоды от обнаружения шпиона гораздо ниже, чем тотальные подозрения, которые сильно мешают всем что-нибудь делать. Не говоря уже о том, что делать ему в научной среде особо нечего: мы не политики, не активисты, наша работа — исследования и образование, которое, разумеется, российские спецслужбы попросту не интересует.
«Сами виноваты»
T-invariant написал письма в SÄPO и Миграционную службу Швеции со списком вопросов, в ответ пришли официальные отписки. Пресс-секретарь SÄPO Габриэл Вернштедт на все уточняющие вопросы присылал один и тот же ответ: «Шведская служба безопасности постоянно консультируется с Миграционной службой Швеции. Наша миссия — изучать разрешения, связанные с потенциальными угрозами безопасности. Однако SÄPO не несет ответственности за решения, касающиеся разрешений, это ответственность Миграционной службы Швеции».
Не смогли предоставить никаких данных по российским гражданам, а тем более по ученым из России, и в Миграционной службе — по причине конфиденциальности данных. Но если посмотреть общедоступные отчеты, можно увидеть, что количество дел, направленных Миграционной службой в SÄPO, с каждым годом растет. В 2022 году их было 296, в 2023-м — 424, а в 2024-м — уже 593.
Россияне не первые иностранцы, которые пострадали в Швеции от работы SÄPO. Особенно громко в шведских СМИ обсуждается проблема курдов. В защиту последних есть даже петиция, подписанная в апреле 2024 года 25 ведущими шведскими адвокатами. Вот что в ней говорится:
В последние годы Служба безопасности начала криминализировать курдов, и мы считаем, что работа SÄPO вышла из-под контроля. Политическая позиция и деятельность курдов, за которые этим же курдам изначально была предоставлена защита на их новой родине, в течение нескольких лет классифицировались SÄPO как «терроризм», и эта оценка впоследствии была поддержана органами, принимающими решения <…> «Политическое преследование курдов, курдских учреждений и объединений должно прекратиться. Широкое определение терроризма, принятое Службой безопасности в результате обмена информацией с турецкой службой безопасности, следует подвергнуть резкой критике.
Проблема курдов долгое время мешала Швеции вступить в НАТО
T-invariant спросил у своих собеседников, почему, на их взгляд, в шведских СМИ легко найти материалы о пострадавших курдах, иранцах, китайцах, но единственный российский кейс связан с Дарьей Рудневой. Многие считают, что проблемы у россиян появились сравнительно недавно, и СМИ еще просто не успели отреагировать. «Россияне не так давно с этим столкнулись. Это явно реакция на войну России и Украины, — рассуждает Михаил, который ждет решения по своему ПМЖ уже почти год. — После начала войны прошло некоторое время, пока сработала бюрократическая машина. К 2023 году механизм был запущен и стали регулярно появляться странные отказы российским исследователям в получении вида на жительство. Моя коллега (тоже из России и в той же аспирантуре, что и я) подала документы буквально на полгода раньше, ей все сделали за месяц».
Другая версия: научное сообщество очень закрыто. Ученые не любят «выносить сор из избы» и еще меньше — общаться с журналистами, особенно по темам, напрямую не связанным с их исследованиями.
Но самым популярным ответом был следующий: россияне сами предпочитают не афишировать проблемы с государством. По мнению значительной части собеседников, люди склонны обвинить пострадавшего россиянина, надеясь, что это не институциональная проблема, а проблема конкретного человека: не туда съездил, не там учился, не в том участвовал и т. д. Почти у всех собеседников нашелся пример человека, который сначала писал, что все правильно, что SÄPO должно проверять и высылать сомнительных людей, а затем исчезал из группы: выяснилось, что под угрозой бана он срочно покинул Швецию.
«Понимаете, люди в это время в диком стрессе. У многих просто нет сил на какую-то публичность. Даже после вынесения решения многие боятся говорить с журналистами под своим именем: вдруг молчание поможет остаться в Швеции, а если придется вернуться в Россию, вдруг такая публичность аукнется», — говорит Дарья Руднева.
«Люди зачастую просто не знают, как реагировать, что можно сделать, — отмечает Виталий. — Обращаться в СМИ многие боятся. Информация расходится хаотично, слова искажаются, перевираются, выдергиваются из контекста. В результате вас могут выгнать из Швеции, а в Россию после такого шума тоже будет опасно возвращаться. Получается, ты можешь оказаться предателем в одной стране и ненужным в другой».
«Мне кажется, россияне скрывают свои проблемы, потому что их соотечественники сразу начинают стыдить, подозревать и обвинять, — рассказывает еще одна собеседница, чей муж работает в области оптических исследований и также получил отрицательное решение из SÄPO. — Раз у вас проблемы, значит, дело нечисто, вы — шпионы. Стыдно и страшно куда-то обратиться. Даже не знаю, что бы мы делали, если бы не попали в группу Дарьи».
Непосредственно перед выходом этого материала стало известно, что группа пострадавших от неадекватных мер Миграционной службы Швеции пытается подать коллективные заявки в международные суды. «Самая большая сложность в том, что шведский процесс очень медленный, и поэтому мы все находимся на разных стадиях, — рассказывает Дарья. — Более того, некоторые из нас уже уехали из Швеции и поэтому не могут получить ряд документов, необходимых для подачи в международные суды».
Участники группы ищут других пострадавших, чтобы судам был понятен масштаб проблемы. Это усложняется еще и тем, что многие получили отказы в ВНЖ вне ЕС и просто не поехали в Швецию. Большинство из них уже успешно получили позиции в других странах и забыли про Швецию как про страшный сон. Кроме того, группа постоянно контактирует со спецпредставителем ООН, которая пытается помочь попавшим в кризисную ситуацию россиянам. Но пока остается загадкой, почему Швеция избавляется от талантливых ученых, которые работают в заведомо несекретных областях и могли бы принести немало пользы стране.
В США у научных работников свои проблемы
Юлия Черная для T-invariant
