Удастся ли США приструнить и оптимизировать Европу

Для США контроль над Европой в том или ином виде – это основа их мировой гегемонии. Отпускать Европу и терять над ней контроль означает ослаблять свои глобальные позиции. Тем не менее если представить себе, что атлантическое сообщество действительно даст трещину, и США оставят Европу защищаться от всех угроз самой, она способна? И от каких именно? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Прохор Тебин в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Давайте пофантазируем, что США действительно потеряли интерес к НАТО. Что тогда без старшего союзника светит Европе в военно-политической сфере?

Прохор Тебин: У Европы огромный потенциал – и демографический, и экономический, и военно-технический, но она очень разобщена. Без Соединённых Штатов, сама по себе – она в текущем состоянии способна не то чтобы на очень многое. Была операция в Ливии, опыт которой признан, скорее, неудачным, а с тех пор всё изменилось не слишком радикально.

Фёдор Лукьянов: В чём оказалась неудачной операция в Ливии?

Прохор Тебин: Это была первая операция, где Штаты выпустили своих европейских союзников самостоятельно, и по её результатам (притом, что особого сопротивления и противодействия оказано не было), стало очевидно, что у Франции, Великобритании и их союзников весьма ограниченный запас прочности и весьма ограниченные возможности. В итоге Соединённым Штатам всё равно пришлось самим немного поучаствовать. Тогдашний министр обороны Роберт Гейтс был очень недоволен. Проводили работу над ошибками, но не очень эффективно.

Фёдор Лукьянов: Речь шла о том, что им не хватало вооружений или людей? В чём недостаток?

Прохор Тебин: На тот момент им не хватало и вооружений, и денег, и людей, и ряда ключевых элементов современной военной системы, которая остаётся у США. За прошедшие пятнадцать лет проделана большая работа, прежде всего в плане наращивания военных расходов и закупок вооружений и военной техники.

Фёдор Лукьянов: Последние три года, с момента начала острой фазы кризиса на Украине, в Европе всё время говорится, что «мы должны проснуться, мы должны заняться, мы должны платить и так далее». Многие при этом замечают, что разговоров существенно больше, чем продвижения. В действительности проблемы как-то решаются?

Прохор Тебин: Ситуация развивается по принципам диалектики. Военные расходы в целом по Европе очень серьёзно выросли. Значительная часть их направлена на закупку вооружений, многие из которых уже начинают поступать заказавшим странам или будут поступать в ближайшие годы. Закупают у США, Южной Кореи, Израиля, даже у Бразилии. Суммы и объёмы весьма существенные, но в разных странах по-разному. Южная Европа отстаёт существенно. Великобритания находится в крайне печальном состоянии. Некоторые системы наращиваются, другие наращиваются меньшими темпами. В частности, в области спутниковой группировки им понадобится ещё лет десять, чтобы выйти на какие-то приемлемые уровни. 

Ключевой вопрос во многих странах, включая Великобританию, – кадровый голод, кадровый кризис. Откуда брать людей? По опыту текущего конфликта мы видим, что мобилизационный потенциал, существенный демографический запас для снабжения вооружённых сил личным составом – это очень важно.

Фёдор Лукьянов: Особого горячего желания идти на военную службу в Европе нигде не наблюдается? 

Прохор Тебин: В разных странах по-разному, но зачастую зарплаты, льготы и пособия в вооружённых силах отстают от частного сектора. Существует острая конкуренция между частным сектором и вооружёнными силами – особенно в отношении многих востребованных специалистов, операторов беспилотников, специалистов по радиоэлектронной борьбе, инженеров – их не так много, их сложно найти. Им нужно повышать зарплаты, но желающих всё равно не очень много.

Это съедает значительную часть выделяемых военных расходов. Если ты закупил большое количество самой современной техники, но у тебя нет специалистов, которые будут ей управлять, нет резерва, нет возможности тренироваться и проводить учения в мирное время, то ценность этих затрат на технику падает.

Фёдор Лукьянов: Вы говорили о закупке техники из разных стран. А что с собственным производством? Были же в Европе традиционно мощные производители: и Франция, и Швеция, и Германия.

Прохор Тебин: Они и остаются, но сами по себе они все очень маленькие. В общем масштабе их объём невелик.

В отличие от США, переживших глубокую консолидацию своей оборонной промышленности, европейцы через это не прошли. Сейчас перед ними вопрос консолидации и развития европейского оборонно-промышленного комплекса – ахиллесова пята наряду с кадровыми проблемами. Им нужно принимать крайне болезненные решения, проходить через консолидацию, закрывать одни производства, отдавать другие более крупным компаниям, переходить на единые программы, иначе они так и будут закупать в значительной степени у США и в других нерегиональных странах. 

Фёдор Лукьянов: Есть зона в Европе, где всё время очень нервно говорят о военной бдительности, да и мы туда смотрим искоса, – это Балтийское море и регион. Там постоянно находятся новые поводы – то ли находятся, то ли их придумывают. Можно ли ожидать, что в том районе региональные или другие европейские страны попытаются создать «военно-политический кулак»?

Прохор Тебин: Потенциально – да, тем более что страны Северной Европы, Польша и Прибалтика сейчас придерживаются достаточно воинственной риторики. Процессы перевооружения и милитаризации у них идут гораздо более активно, в том числе благодаря укоренившейся исторической антипатии к России, чем в Южной Европе и Великобритании, несмотря на все заявления Лондона. Поэтому ситуация достаточно напряжённая. 

Риторика преследует не только цели противодействия и соперничества с Россией. И для Польши, и для Прибалтики вся эта тематика – и взаимодействие с США, и антипатия к России, и громкие заявления – инструмент повышения собственного веса в Европе. Политический вес Прибалтики несопоставим с её реальным демографическим и экономическим весом. Польша по своей экономике и технологическому потенциалу пока ещё скромная держава, но её вес увеличивается существенно, и даже Париж должен считаться с мнением Варшавы.

Фёдор Лукьянов: Предположим, Соединённые Штаты куда-то переориентируются, а Европа, наоборот, в стрессовой ситуации попытается мобилизоваться. Как нам нужно на это смотреть: с тревогой, с иронией, с равнодушием? Какие угрозы могут возникнуть?

Прохор Тебин: Нам надо смотреть здраво, с холодной головой, настороженно, но без излишне паникёрских и тревожных взглядов. Нужно укреплять инструменты силового ядерного и неядерного сдерживания на западном направлении. Должны быть крупные вооружённые силы, нужно развивать противовоздушную оборону, средства огневого поражения в самом широком смысле слова (от десятков тысяч барражирующих боеприпасов и сотен тысяч FPV-дронов до «Орешника» в неядерном оснащении), потому что провокации и политическая напряжённость в Европе вполне могут быть.

Один из сценариев, который я лично для себя рассматриваю: если американцы уйдут в той или иной степени из Европы, будут иметь конструктивные отношения с Россией, Европа окажется нашим основным потенциальным противником.

Она станет более консолидированной, озлобленной, менее конкурентоспособной в экономике, более милитаризованной. Но, я думаю, американцы полностью из Европы не уйдут, это для них не имеет смысла.

Фёдор Лукьянов: Мы рассуждаем гипотетически, потому что как бы ни относился Трамп и другие его соратники в Европе, но ощущение такое, что у них задача не столько порвать, сколько приструнить и оптимизировать. Союзники должны быть рентабельны.

Прохор Тебин: Приструнить, оптимизировать – да. Плюс стоит помнить об определённых издержках особенностей риторики Дональда Трампа. Для США контроль над Европой в том или ином виде – это основа их мировой гегемонии. Они начинали глобальную мировую экспансию с гегемонии в западном полушарии. Теперь (помимо западного полушария) отпускать Европу и терять над ней контроль означает ослаблять свои глобальные позиции. Переориентация, усмирение и «приструнение» Лондона, Парижа и Берлина – есть.