Специальная внешнеэкономическая операция

«День Освобождения» – единовременное введение администрацией Трампа самого масштабного пакета тарифных ограничений (185 стран) в американской истории – стал одновременно и ожидаемым, и неожиданным внешнеполитическим шагом нового президента. Хотя новый-старый хозяин Белого дома постоянно говорил о намерении развязать тарифную войну и во время предвыборной кампании, и после победы, до недавнего времени почти никто не верил, что эта война примет столь масштабные и осязаемые формы. В очередной раз Дональд Трамп сделал то, что обещал, и это было как гром среди ясного неба – мы слишком отвыкли от подобной последовательности.

Значение произошедшего предстоит осмыслить. Американская и мировая пресса пока полнится анализом потенциальных экономических эффектов (оценки варьируются от плохих до апокалиптических) и заявлениями политиков о недопустимости таких ужасных мер. Один из главных лейтмотивов – предположение, что это всё «понарошку». Мол, Трамп уже неоднократно повышал ставки, чтобы потом сторговаться к своей выгоде на более приемлемых для всех условиях. Ну, не сумасшедший же он, чтобы губить мировую экономику (а вместе с ней и американскую), особенно принимая во внимание декларированное намерение сохранить за республиканцами Белый дом в 2028 году.

Этой идеей, если не сказать надеждой, пронизаны высказывания европейских лидеров, большая часть которых публично заявила о готовности к переговорам. Даже из Пекина слышатся – пусть и отлитые в более жёсткой риторике, и сопровождаемые ответными мерами – схожие умиротворяющие нотки. Мировая торговая война вроде как никому не нужна. Зачем она американцам, одним из главных выгодоприобретателей системы свободной торговли, ими же выстроенной? Америка хочет получить больше – что ж, дадим ей больше, либо полюбовно, либо бряцая ответными мерами, но в конечном счёте всё вернётся на круги своя, к системе, которая прижилась и исправно функционировала на протяжении десятилетий.

Данный глобальный нарратив – нормальная реакция на резкие изменения в привычном укладе жизни. В психотерапии (да простят меня специалисты за диванную банальность) это называется стадией отрицания. И такая реакция при всей её рациональности, скорее всего, неверна, так как основывается на попытке экстраполировать привычную парадигму на изменившиеся условия.

Дискуссия о тарифах напоминает реакцию на российские действия в преддверии и в самом начале специальной военной операции в 2022 году.

Москва долго и последовательно (фактически – десятилетия) говорила о серьёзности намерений, принимала ограниченные меры силового воздействия (2014–2015), а затем вполне недвусмысленно начала готовиться к полновесному удару. Когда в декабре 2021 г. российская сторона изложила ультиматум относительно трансформации системы европейской безопасности, многие и на Западе, и в России отнеслись к нему как к очередной игре мускулами, эскалации «понарошку». Начало специальной военной операции сопровождалось надеждами и даже уверенностью в её скором завершении, ведь не может Европу сотрясти реальная большая война с участием сотен тысяч военнослужащих с обеих сторон. Лишь срыв стамбульских переговоров и переход в затяжную фазу стали факторами окончательного перехода из стадии отрицания в фазу принятия факта, что европейский, а во многом и глобальный порядок безопасности уже не будет прежним.

История с тарифной войной развивалась по схожему сценарию. Роста американского протекционизма все участники глобальных рынков ждали с момента победы Дональда Трампа на последних президентских выборах.

Его первая администрация также склонялась в сторону протекционизма, проявившегося с первого дня нахождения у власти. Одним из первых решений Трампа на посту президента в 2017 г. стал выход из Транстихоокеанского партнёрства – масштабного экономического соглашения двенадцати азиатских стран, призванного стать основой нового регионального экономического порядка на годы вперёд. Впоследствии республиканская администрация развязала торговую войну с Китаем, пересмотрела НАФТА, ввела пошлины против ЕС. Однако все эти меры были половинчатыми и, встряхнув глобальный экономический порядок, не поколебали его базовых основ.

Администрация Байдена не демонтировала большую часть наложенных предшественником антикитайских ограничений, сохранив их в качестве элемента новой экономической реальности. Дефицит в китайско-американской торговле продолжил исправно расти, китайский бизнес быстро адаптировался к рестрикциям, перенаправив торговую логистику и некоторые производственные цепочки через Юго-Восточную Азию. Не изменилась общая парадигма экономических отношений внутри USMCA (модифицированная НАФТА), в Трансатлантике. Трамп первой каденции потрепал, но не сломал порядок, а предложенные инициативы были в него просто интегрированы.

Эта встряска и последующее её «притушивание» при демократах задали паттерн восприятия: трансформация правил экономической жизни будет носить эволюционный характер и даже резкие шаги впоследствии амортизируются. На это работали и ограниченные результаты первой трамповской каденции – по сути, своими мерами Трамп добился лишь разгона инфляции и удорожания производственных цепочек, не достигнув официально декларированных целей по снижению торгового дефицита.

К слову, примерно так же европейские, западные и мировые элиты смотрели на российскую политику в отношении европейской безопасности. Ни российско-грузинская война, ни украинский кризис 2014 г. не изменили базовых представлений, как должна работать система, сформировавшаяся после холодной войны.

Претензии и действия Москвы воспринимались как неконвенциональные, но недостаточные, чтобы перевернуть лодку, а их источником был назначен конкретный человек в лице главы российского государства – это его и только его волюнтаристская политика. Резкого слома «через колено» никто не ждал, «всегда можно договориться».

Так и теперь пока, похоже, мало кто верит, что начавшаяся торговая война – всерьёз и надолго. Ошибочна и базовая интерпретация действий Вашингтона – банальное неомеркантилисткое желание улучшить американский баланс торговли и пополнить казну. Это автоматически рождает вполне здравое решение – возврат к business as usual можно «купить», поступившись экономическими интересами в пользу американских компаний и производителей. На это, видимо, рассчитывают европейцы и многие другие.

Такой взгляд, однако, кажется упрощением. По своему деструктивному воздействию на остатки либерального порядка мировая тарифная война, инициированная Трампом, имеет не меньшее, а глобально даже большее значение, чем начатая Россией специальная военная операция. По сути, речь идёт о свёртывании Бреттон-Вудской системы, важным дополнением к которой было заключённое несколько позднее Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), обеспечивавшее свободное движение капитала, глобальный фритрейд.

Подобно тому, как конфликт вокруг Украины стал ударом по военно-политической составляющей глобального порядка, устроенная Вашингтоном всемирная «шоковая терапия» подрывает его экономическое измерение. Начавшись как экономический «блицкриг», она имеет все шансы превратиться в затянувшуюся экономическую войну на истощение.

Собственно, уже не так важно, сумеют ли крупнейшие игроки – ЕС, Китай, Индия, азиатские союзники США, другие крупные страны – «передоговориться» и добиться смягчения тарифных ограничений. Активная фаза перекраивания глобального экономического порядка запущена. Это война – именно так происходящее, судя по всему, воспринимается в Вашингтоне. А в войне должны быть проигравшие и победители. Некоторые страны могут пожелать «сдаться» Вашингтону на почётных условиях. Другие – попытаться побороться за место под солнцем.

Скорее всего, попытки переговоров в большинстве случаев станут сопровождаться взаимными тарифными ударами и другими торгово-экономическими ограничениями (вплоть до использования санкций, а, возможно, и элементов военной силы). Спирали эскалации экономической войны продолжат закручиваться. Такую картину мы уже наблюдали – и Первой, и Второй мировым войнам предшествовал период жёсткого протекционизма, попыток великих держав экономическими и силовыми инструментами установить сферы привилегированных экономических интересов. Аналогия с мировыми войнами здесь, конечно, весьма приблизительная – слишком отличны вводные условия. Тем не менее схожие явления сопровождаются схожими процессами: политически расколотый мир не может оставаться экономически единым.

Понимают ли Трамп и его команда, что они открывают ящик Пандоры? Скорее всего, да. Хотя риторика сводится к простым неомеркантилистким лозунгам, президент не может не понимать, как высоко поднимаются ставки и какие последствия, выходящие далеко за рамки выравнивания торгового баланса, могут иметь такие действия. Рассчитывая, вероятно, на быструю капитуляцию по крайней мере ряда партнёров, в Вашингтоне не могут не просчитывать риски затяжной торговой войны, в том числе для американской экономики.

Существующие экономические выкладки относительно возможных результатов повышения тарифов неблагоприятны для США. Указывается, что американская экономика может потерять гораздо больше, чем экономики конкурентов, по меньшей мере минус 1 процент от роста ВВП против минус 0,5 процента у всей остальной мировой экономики. Вопрос, корректны ли эти данные и каковы объективные экономические эффекты вводимых Трампом тарифов, вполне актуален ввиду политизированности темы, но его следует оставить профессиональным экономистам. Понятно, что любая торговая война негативно сказывается на благосостоянии и бизнес-процессах, и республиканской администрации придётся иметь с этим дело. Тем более что по крайней мере часть голосовавших за Трампа была уверена, что республиканцы лучше разбираются в экономике, чем леваки-демократы – за это проявляли готовность простить экстравагантность кандидата. Инфляция погубила администрации Картера и Байдена, и трампистам не стоит об этом забывать.

Данное внутриполитическое соображение является одним из ключевых у придерживающихся позиции: «Трамп отскочит, это всё понарошку». Даже если это его последний срок, он хочет оставить после себя в Белом доме политического наследника, а в более краткосрочной перспективе – удержать в руках Конгресс на предстоящих в 2026 г. промежуточных выборах. Руководствуясь этой идеей о прагматизме американских избирателей, некоторые демократы уже потирают руки, рассчитывая, что экономический хаос и разруха позволят восстановить их господство в американской политике.

Эта логика, однако, в какой-то мере сродни уверенности архитекторов санкционного давления на Россию, что скорый экономический крах из-за распада внешнеэкономических связей, приведёт к делигитимации и отстранению от власти действующего правительства. И в той же мере эта логика может не оправдаться.

Тарифы ударят прежде всего по тем глобализированным американским бизнес-структурам, которые подпитывали демократов в предшествующие восемь лет. В числе пострадавших –крупные технологические гиганты с распластавшимися по всему миру производственными цепочками, в частности Apple. Ориентирующиеся в большей степени на американский рынок гиганты вроде Tesla Илона Маска, скорее всего, останутся в выигрыше, особенно если получат послабления и изъятия для своих зарубежных производств. Распоряжение послаблениями и изъятиями в условиях высочайших тарифов может стать важным инструментом укрепления власти действующей администрации и приведения к лояльности крупного американского бизнеса.

Базовый же электорат Трампа и так понёс значительные экономические потери за последние пятнадцать лет – ещё со времен ипотечного кризиса 2007 года. Новые экономические потрясения, скорее всего, не отвадят этих людей от их кумира, особенно если отсутствие внятного статистического роста экономического благосостояния будет компенсировано кровожадным шоу в виде разгрома вашингтонского истеблишмента масштабными и зримыми внешне- и внутриполитическими инициативами. Обладающий звериным политическим чутьём Трамп, судя по всему, чувствует, что в субъективном недовольстве значительной части американского общества можно найти точку опоры – и пытается придать масштаб и зрелищность своим достижениям. Отсюда постоянные упоминания о «золотом веке» Америки и склонность к театральным жестам – даже день подъёма тарифов был торжественно провозглашён «Днём освобождения». Администрация Трампа – команда победителей, она заканчивает обычные войны и одерживает верх в экономических.

В вопросе тарифов трамписты не сдадут назад, хотя и могут начать сложное маневрирование, выдавая его за заранее продуманные лихие военные приёмы.

Для них транслируемое вовне ощущение собственной правоты – основа политического выживания. Опираясь на поддержавшие его и пока сохраняющие лояльность недовольные массы, Трамп хочет глубоко переформатировать и сами США, и весь мир. Экономическая прагматика уступает место политической целесообразности, внешние шоки используются для внутреннего переформатирования Америки, а укрепление власти внутри служит победоносной поступи вовне. Америка, возможно, станет беднее, но она точно станет снова великой, фактически заявляют трамписты.

Возможно, эта победоносная поступь оборвётся через четыре года. Слишком изменчива политическая Америка, чтобы раз и навсегда отдать сердце даже столь лихим ковбоям. Но за это время Трамп вполне может успеть разделаться с остатками либерального экономического порядка и перекроить его, создав основу для функционирования новой политэкономической системы.

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим».

Автор: Дмитрий Новиков, заместитель руководителя департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН