Редкоземельные металлы: суверенитет дороже денег

Тема редкоземельных металлов с вихрем ворвалась в мировое информационное пространство. Вопросы, которые раньше обсуждались на узкопрофильных научных площадках, вдруг стали влиять на глобальную политику и определять начало и конец войн.

Этот ажиотаж спровоцировали заявления президента США Дональда Трампа. Сначала весь мир обсуждал его планы по покупке или даже силовому захвату Гренландии, у которой ресурсы редкоземельных металлов (РЗМ) оцениваются в 1,5 млн тонн (1,3 процента мировых запасов), потом возникла идея взять «редкоземельные ресурсы» Украины за уже оказанную поддержку в ходе конфликта с Россией. Когда стало более или менее очевидно, что ресурсов РЗМ как таковых на Украине нет, а тема разогрета, мировое внимание обратилось к сотрудничеству США и России в области РЗМ. Российские запасы РЗМ, вторые / третьи в мире (28 млн тонн по нашим данным, 12 млн тонн по данным Геологической службы США).

Однако проблема РЗМ возникла не сама по себе, а как результат торгово-экономического противостояния США и Китая. РЗМ – это критически важные металлы для высоких технологий, в том числе для создания чипов, конденсаторов, вычислительных центров, для сверхсильных магнитов, электромобильной, авиакосмической отрасли, оборонки. В мире развернулась настоящая борьба всех против всех за обладание даже не столько самими ресурсами РЗМ (их в мире не так уж и мало), сколько за технологии их извлечения и переработки с получением конечных изделий.

Китай, мировой лидер по запасам РЗМ, производству первичных концентратов (60 процентов мирового рынка) и разделённых РЗМ и их соединений (90 процентов мирового рынка), в 2023 г. планомерно вводил запреты на экспорт редких металлов и технологий РЗМ, он имеет возможность играть мировыми ценами на РЗМ через квоты и пошлины, что неоднократно и делал с начала 2000-х годов. И вот в какой-то момент противостояния с США Китай решил применить жёсткие меры – запретить экспорт всех технологий, связанных с РЗМ, что поставило под сомнение развитие высоких технологий в США. В Америке встал вопрос о наращивании собственной минерально-сырьевой базы и создания технологий извлечения и разделения РЗМ. И именно на этом фоне Дональд Трамп решил обзавестись собственными ресурсами РЗМ.

Войны за металл

Вокруг многих редких металлов в мире идут не только торгово-экономические войны (США – Китай, США – Европа, Китай – остальной мир), но и вполне реальные боевые действия. Мьянма, третий в мире производитель РЗМ-сырья (30 тысяч тонн), находится фактически в состоянии гражданской войны, где разные группировки контролируют «чёрную» добычу РЗМ и отправляют руды в Китай на переработку. Мьянма – интересная страна, она обладает РЗМ самой ценной группы – тяжёлой. В условиях нехватки собственных запасов Китай собирает «сырые» РЗМ со всего мира, продавая обратно продукцию на порядки более дорогую.

Другой пример – Демократическая республика Конго, на востоке которой идёт неугасающий конфликт с Руандой. В ДРК сосредоточены огромные запасы не только кобальта, который не относится к редким металлам, но и тантала – металла, используемого, в первую очередь для производства конденсаторов. Добыча этих металлов ведётся чудовищным способом – с использованием рабского, детского труда в нечеловеческих условиях – по двенадцать часов в сутки, за пару долларов, под неусыпной охраной автоматчиков. Из-за постоянных вооружённых конфликтов вокруг этих месторождений появился термин «конфликтные минералы», покупать и использовать которые для уважаемых брендов становится неприличным. Тем не менее ДРК остаётся основным производителем кобальта и тантала в мире, во многом благодаря тому, что добываемые металлы «отмываются» через соседнюю Руанду, порты Танзании и китайские фирмы и в итоге поставляются на мировой рынок в виде готовых изделий уже «чистыми».

В Африке действует огромное количество частных военных компаний и «солдат удачи» из разных стран, которые работают в том числе и за доступ к «диким» месторождениям Африки. Там, где нет промышленной добычи, а только кустарщина –  везде войны, иногда очень жестокие.

Редкие металлы Украины

Говоря о редкоземельных металлах, важно не потеряться в терминах. Многие путают понятия «редкие» и «редкоземельные» металлы неосознанно, а кое-кто – вполне сознательно, чтобы ввести в заблуждение – например, чтобы раздуть и продать «модную» тему редкоземельных металлов в переговорах об экономической поддержке Украины со стороны США.

Собственно, РЗМ – это группа из 17 металлов (группа лантаноидов, а также иттрий и скандий). Редкие металлы – гораздо более широкая группа, в которую, кроме РЗМ, входят ещё около 35 металлов (титан, литий, уран, вольфрам, молибден, галлий, германий и другие).

На Украине РЗМ как таковых нет. Из редких металлов есть большие залежи урана, лития, титана. Украинский титан, добываемый в основном Иршанским и Вольногорским ГОКами, был основным источником не только для украинской титановой промышленности, но и для российских стратегических предприятий – в первую очередь корпорации «ВСМПО-Ависма», одного из основных поставщиков металлического титана для мировой авиационной промышленности. С момента введения Украиной запрета на экспорт титановых руд в Россию в 2014 г., после присоединения к РФ Крыма, а вместе с ним и крупнейшего в Восточной Европе производителя диоксида титана («Крымский титан»), Россия осталась без собственного надёжного источника титансодержащих концентратов. Вот уже более десяти лет мы вынуждены импортировать титановое сырьё из-за границы.

Литиевые месторождения Украины известны относительно недавно, с 1970-х годов. Детальной разведки не проводилось, тем более добычи, но крупнейшее Шевченковское месторождение в конце прошлого-начале этого года перешло под контроль России.

Уран на Украине представлен месторождениями у знаменитых Жёлтых вод в Днепропетровской области, где с 1957 г. работает Восточный ГОК, считавшийся крупнейшим производителем природного урана в Европе. Сейчас, конечно, комбинат не в лучшем состоянии, но сами урановые месторождения остаются.

На Украине есть и другие редкие металлы, однако содержание полезных компонентов не позволяют рассматривать их как промышленные запасы.

Технологический и сырьевой суверенитет

Россия обладает огромными запасами РЗМ, но наше производство колеблется в районе 1 процента от общемирового (то есть около 2 тысяч тонн). Хотя к началу 1990-х гг. СССР занимал около 15 процентов мирового производства с объёмом 8–9 тысяч тонн, в ходе распада государства разделительные заводы остались в бывших союзных республиках – Казахстане, Эстонии. У нас сохранилась только первичная связка: сырьё добывается на Ловозёрском месторождении в Мурманской области и поставляется на Соликамский магниевый завод в Пермском крае, где производится коллективный концентрат РЗМ. Этот концентрат не подходит для конечного использования: из него надо выделить отдельные РЗМ, из них провести металл, а уже из металла сделать конечные изделия – магниты, конденсаторы, аккумуляторы и другие. Этих технологических переделов в России пока нет.

Хотя технологии разделения у России исторически есть. В 2014 г. была принята Госпрограмма «Развитие промышленности и повышение её конкурентоспособности»; в ней была прописана специальная подпрограмма по редким и редкоземельным металлам. Как раз в это время в Великом Новгороде, на заводе группы «Акрон» была построена установка по переработке нефелиновых хвостов с месторождения апатита «Олений ручей» в Мурманской области, которое получило дочерняя структура группы «Акрон» АО «Северо-Западная фосфорная компания». Собственник лицензии параллельно с добычей апатита был обязан перерабатывать сопутствующие РЗМ. В 2016 г. на предприятии «Акрона» состоялось совещание по развитию отрасли РМ под председательством президента России. Были намечены планы по производству РЗМ. Однако с тех пор ни о какой переработке и производстве раздельных РЗМ не слышно, тема забыта.

Для главы российского государства тема РЗМ уже много лет является приоритетной, ещё с совещания в Великом Новгороде в 2016 г. и даже раньше. В послании президента России Федеральному собранию от 29 февраля 2024 г. особо отмечалась важность создания высокотехнологической интегрированной отрасли редких и редкоземельных металлов. В частности, Владимир Путин говорил о том, что необходимо наладить внутренние кооперационные цепочки и международные технологические платформы, развернуть серийный выпуск собственного оборудования и комплектующих, нацелить геологоразведку на поиск редкоземельных материалов, другого сырья для новой экономики. Президент особо подчеркнул, что речь идёт о стратегическом заделе на будущее и просил сделать это приоритетом.

Сегодня у нас, похоже, последний шанс прыгнуть в уходящий поезд с по-настоящему технологически суверенными странами.

Развитие отечественной РРЗМ-отрасли

Оно должно строиться на двух принципах:

1) Создание национальной суверенной отрасли РРЗМ, независимой от отношений с Китаем и США: суверенитет дороже денег, или, как говорит президент, «о доме надо думать».

2) Создание вертикально и горизонтально интегрированной отрасли – от руды до конечных изделий (то есть до потребителя). Ведь сами по себе РРЗМ никому не нужны – нужны готовые изделия на их основе.

До сих пор принимаемые госпрограммы целей своих достичь не смогли, стимулов для привлечения инвестиций в отрасль не было. Сегодня мы заходим на ещё один круг – в 2014 г. был утверждён национальный проект «Новые материалы и химия», в который жирным шрифтом вошла и отрасль РРЗМ. Мы не должны упустить этот шанс, он может быть последним.

Нужны системные меры – обнуление налогов, предоставление субсидий, строительство инфраструктуры и снятие имеющихся инфраструктурных ограничений, нужно дешёвое и долгое проектное банковское финансирование. А самое главное – нужен системный оператор, который соединял бы потребности российских предприятий в РРЗМ с их потенциальными поставщиками. Эта работа, насколько мне известно, ведётся. Но необходимо ещё специальное финансирование – фонд, распределяющий большие объёмы денег на самые перспективные проекты в стране.

Таких, на самом деле, не очень много. Проблема российских месторождений –  в их удалённости, отсутствии инфраструктуры, зачастую низких содержаниях. Однако у нас есть комплексные месторождения, где РЗМ являются попутными полезными ископаемыми.

Перспективными интегрированными проектами РЗМ «от руды до конечных изделий» сегодня являются Ловозерский ГОК и Соликамский магниевый завод, а также гигантское по запасам месторождение Африканда в Мурманской области. На месторождении планируется построить полный цикл производства стратегических металлов, импортируемых сегодня из-за рубежа: титана, ниобия, тантала и РЗМ – причём разделённых. Всё на единой площадке, на основе собственных технологий, на собственном (отечественном) оборудовании.

Значение национальной суверенной огласи РЗМ сравнимо с атомным проектом СССР 1940-х гг., который обеспечил стратегическую безопасность страны на многие десятилетия вперёд. Сегодня развитие вычислительных мощностей, электроники и искусственного интеллекта является ключевым условием обеспечения собственного суверенитета, безопасности и даже самого существования великих стран. За всё это отвечают РЗМ. Как говорит президент России, «у нас всё для того есть». Нужно успеть этим воспользоваться.

Автор: Андрей Тренин, генеральный директор АО «Аркминерал-Ресурс», руководитель РЗМ-проекта «Африканда»