«Неужели вы не могли чувствовать их антироссийское настроение?». В Москве судят братьев, обвиняемых по делу о «госизмене» и «попытке диверсии». «Медиазона» рассказала, как допрашивали их родителей
2-й Западный окружной военный суд в Москве рассматривает дело о покушении на диверсию, по которому проходят трое жителей Подмосковья — 19-летный Юрий Михеев и 20-летние братья-близнецы Тимофей и Матвей Мельниковы. Мельниковым также предъявлены обвинения в госизмене и участии в деятельности легиона «Свобода России». 11 февраля в суд вызвали родителей близнецов — Татьяну и Константина Мельниковых. В ходе допроса судья Игорь Никитчук отчитал их за то, что они «не смогли воспитать своих детей в нужном русле» — и пригрозил увольнением с работы после приговора суда. Мать близнецов ушла с допроса в слезах. «Медиазона» опубликовала расшифровку допроса родителей Мельниковых.
2-й Западный окружной военный суд в Москве рассматривает дело о покушении на диверсию, по которому проходят трое жителей Подмосковья — 19-летный Юрий Михеев и 20-летние братья-близнецы Тимофей и Матвей Мельниковы. Мельниковым также предъявлены обвинения в госизмене и участии в деятельности объявили в марте 2022 года, вскоре после полномасштабного вторжения России в Украину. В марте 2023 года Верховный суд РФ объявил легион террористической организацией.">легиона «Свобода России». 11 февраля в суд вызвали родителей близнецов — Татьяну и Константина Мельниковых. В ходе допроса судья приговорил студента четвертого курса Белгородского университета Ибрагима Оруджева к 16 годам колонии строгого режима по делу о подготовке теракта. Оруджев рассказывал, что его пытали.
Этот же судья заочно приговорил телеведущую Татьяну Лазареву к шести с половиной годам колонии по делу о «пропаганде или оправданию терроризма». Никитчук также рассматривает дело о подготовке покушения на телеведущего Владимира Соловьева.">Игорь Никитчук
Михеева и Мельниковых задержали в ноябре 2023 года. С тех пор они находятся под арестом. Всех троих обвиняют в покушении на диверсию группой лиц с тяжкими последствиями (часть 1 статьи 30, пункты «а» и «в» части 2 статьи 281 УК), братьям Мельниковым также предъявлены обвинения в «госизмене» (статья 275 УК) и участии в деятельности «террористической организации» (статья 205.5 УК).
Прокуратура утверждает, что обвиняемые «придерживались прорадикальных и фашистских взглядов». По версии обвинения, братья Мельниковы были завербованы спецслужбами Украины и состояли в переписке с неким куратором легиона «Свобода России», который поручил им совершить диверсию. Прокуратура заявила, что братья готовили поджог автомобилей и военной техники на территории одной из воинских частей в Дмитровском районе Московской области, а Михеева привлекли для видеосъемки диверсии. Все трое признали вину.
Один из свидетелей обвинения также заявил в суде, что до попытки устроить диверсию в воинской части обвиняемые следили за сотрудником ФСБ в Лобне и собирались заминировать его автомобиль.
Первой на допрос вызвали Татьяну Мельникову, которая работает заместителем директора одной из школ в Подмосковье. По просьбе адвоката она пыталась рассказать о «состоянии здоровья ребят» и «психологических особенностях, которые имеют значение для принимаемого судом решения». Мельникова попыталась объяснить, что ее сыновья с детства «много времени проводили в стационарах, в санаториях» из-за «проблем с дыхательной системой». По ее словам, в подростковом возрасте им «поставили предварительный синдром Клейне — Левина — редкое неврологическое расстройство, которое характеризуется эпизодами чрезмерной сонливости (люди спят по 16–20 часов в сутки) и нарушений поведения. При этом о сонливости Татьяна Мельникова в ходе допроса не упоминала.">диагноз, который влияет на восприятие действительности». При этом Мельникова рассказала, что до ареста сыновей экспертиза проводилась «на юридическом уровне», но не на медицинском.
Судья Игорь Никитчук вмешивался в допрос и перебивал Мельникову, а потом и вовсе спросил, как она могла бы охарактеризовать отношение сыновей к «действующему политическому строю, к власти в целом, государству Российской Федерации». Его также интересовало, как родители принимали участие в формировании этого отношения, знали ли они, что сыновья собираются уехать в Украину воевать против России, контролировали ли их телефоны и переписки, а также почему братья, согласно материалам дела, считают себя этническими украинцами.
Мельникова отвечала сбивчиво и тихо, пока судья на нее напирал, пишет «Медиазона». Мать обвиняемых сообщила, что сыновья с детства интересовались историей, поэтому семья регулярно посещала музеи, участвовала в акции «Бессмертный полк», а также ездила по местам исторических битв в России. На вопрос о национальности мать обвиняемых заявила, что не знает, почему в деле появились сведения о том, кем себя считают ее сыновья. «У всех нас в свидетельстве о рождении написано, что мы русские. Не знаю, по какой причине это стало фигурировать…» — сказала Мельникова. Она предположила, что Мельниковых могли склонить к совершению вменяемых им преступлений «третьи лица».
По ее словам, сыновья изменили свою позицию и раскаиваются. «Из последнего, со стороны следствия было предложено, чтобы подтвердить свою позицию, надо поучаствовать в съемках фильма в общественно-полезных целях. Чтобы предупредить ребят их возраста о том, что есть определенные риски, опасности, что это очень актуально сейчас… <…> Не фильм, может, телесюжет. Нам не сообщал следователь, у нас нет пока информации — от какого телеканала. Но то, что это было, в СИЗО к ним пропускали, ребята об этом сказали», — аргументировала свое заявление Мельникова. На это Никитчук заявил, что суд пока не слышит, чтобы позиция обвиняемых изменилась, и начал отчитывать мать подсудимых. Вот фрагмент их разговора.
Судья: Татьяна Викторовна, вы знаете, в чем они обвиняются? Знаете, да? Или вам напомнить? Давайте я напомню. Вы уже не убивайтесь, потому что все, что было плохое, оно уже все закончилось. Сейчас мы тут уже занимаемся рассмотрением этого дела о причастности, непричастности. Ваши два сына обвиняются в том числе в государственной измене. Вы знаете, что такое государственная измена?
Мельникова: В общих словах…
Судья: Ну вот у нас есть как бы… Ну, я имею в виду, так сказать, у нормальных людей — не хочу обидеть кого-то. У всех людей есть две такие гордости, что ли, я не знаю, две такие самые близкие [вещи]… один человек, а второе — это Отечество. Мать и Отечество. Вот они предали Отечество. Если они предали Отечество, второй шаг, вы знаете, какой. Тем более они, как следует из всех материалов дела, собирались уехать на территорию Украины, даже дату обозначили — 3 января 2024 года. Уехать воевать против России, против вас — вы гражданка России, правильно? Вы же родились и выросли в России, вы учились и работаете в России. Они хотят воевать против вас, против Отечества. Собрались. Не ставя даже вас в курс дела! Вы же говорите, вы знать не знали. Вот проснулись бы вы 4 января 24-го года, а их нет. И узнали бы, что они… Тяжело это, но тем не менее. Вот как бы вы на это реагировали?Риторический вопрос, неправда ли? Не надо на него отвечать, да. Все-таки меня волнует, потому что возраст у них, скажем так, еще не очень большой, и неужели вы не могли чувствовать их настроение, настроение антироссийское, проукраинское? Мы читали протоколы осмотров телефонов, туда страшно смотреть, что они там переписывались, какие картинки у себя сохраняли… А вы почему не увидели, почему не пресекли?
Мельникова: Они с нами это не обсуждали, и картинки мы никакие не видели, мы в целом обсуждали как раз все текущие события с позиции России.
Судья: Я просто вынужден спросить вас, а вы сами кого поддерживаете?
Мельникова: Я поддерживаю, я поддерживаю ту политику, которой придерживается государство, я работаю в государственном учреждении, где я занимаюсь воспитанием детей в рамках определенных… ценностей. Здесь не может быть сомнений.
Судья: Все-таки вынужден спросить, всякое бывает в жизни.
Мельникова: Не было даже намеков, чтобы он что-то нам сказал об этом. В конце лета у Тимофея был долг по дисциплине [в вузе]. Тимофей более закрытым стал, но мы это связывали, что переживание относительно того, что надо сейчас придется ехать в Смоленск (Тимофей Мельников на момент ареста жил в Смоленске, где учился в медицинском институте — прим. «Медуза) и сдавать долги. Если бы нам показалось, мы бы сделали все возможное, потому что с точки зрения нашего опыта жизненного, мы можем критически относиться к ситуации, которая может привести к тем или иным последствиям. Я считаю, что все переписки и общение — это все из серии ребячества, попробовать и посмотреть, что будет дальше. И в какой-то момент, как я для себя это понимаю, все зашло настолько…
Судья: Ну, вы же понимаете для себя, что в случае признания их виновными в тех статьях, в которых обвиняются, ну, я не знаю, как дальнейшая жизнь их может складываться. Да что их, они сами себе решили, а как ваша жизнь будет складывается? Вы думаете, что после того, как ваши дети совершили государственную измену, диверсию и участие, ну, это террористическая статья — 205-я, вы думаете, вы останетесь на своем рабочем месте? Я думаю, что нет. Правоохранительные органы вас попросят, наверно. Ну, отстранят, скажем так, от воспитания детей, если вы своих детей воспитать не смогли в нужном русле. Мужу вашему тоже испортят. Уже испортили. Вы понимаете то, что рассматриваться будет уже везде, на карандаше уже все они давно-давно стоят. Вы же понимаете, наверное, это? Должны понимать? Если бы им было хотя бы по 25 [лет], я бы, наверное, уж не задавал бы, а все-таки они чуть-чуть из совершеннолетнего возраста вышли.
На этом судья закончил допрос матери подсудимых. Татьяна Мельникова вернулась на свое место в зале суда и начала плакать, пишет «Медиазона».
Потом в зал вызвали отца обвиняемых Константина Мельникова, который охарактеризовал сыновей как добрых, нормальных и веселых, но внушаемых людей.
Судья: Как вы узнали, что они чем-то внушаемые?
Мельников: Ну, были периодические разговоры на тему там что-то где-то сказали. Мы периодически проводили, разговаривая снова насчет так, не так.
Судья: Обсуждали вы специальную операцию, проводимую Российской Федерации на территории Украины, с сыновьями?
Мельников: Ну, обсуждали в плане того, что изначально я поддерживал всю эту операцию. И доносил это.
Судья: Изначально, а потом?
Мельников: Ну, я и сейчас поддерживаю.
Судья: Ну а что доводили?
Мельников: Ну… Такой вопрос. Ну, то, что мы ведем правильную политику.
Судья: Они вас услышали?
Мельников: Ну, судя по тому, что… где они сейчас находятся, частично нет.
Судья: О какой тогда внушаемости вы говорите? Если вот они… отец говорит, а они либо не верят, либо что-то свое… Какая внушаемость?
Мельников: Ну, видимо, так получилось, что не смог донести…
Судья: А вы пытались?
Мельников: Пытались. В разговоре пытался, конечно.
Мельников, отвечая на вопрос адвоката, также заявил, что сыновья раскаиваются в случившемся. После этого судья в очередной раз вмешался в допрос, усомнившись в искренности раскаяния обвиняемых. «Не знаю, не знаю. А признаются ли? Раскаиваются ли? Когда, [бывает, люди тут] искренне раскаиваются, а когда то, что для галочки говорят, что раскаялись. Все очень хорошо видно вот с этого места. Поэтому, ну, пока нет», — заявил судья.
