Магия больших цифр валютного рынка

Понятие "монетарная политика" имеет две составляющие: "монетарная" и "политика". Чем больший акцент делается на "монетарная", тем лучше для стабильности денежной единицы. И, наоборот, если "политика" начинает превалировать - дела не будет. А будет инфляция, девальвация и прочие не очень приятные вещи для экономики и кошелька каждого человека. Недаром же независимость центрального банка от политического влияния сейчас является must have для любой цивилизованной страны. В демократическом обществе могут быть разные взгляды на монетарную политику, а потому дискуссии о ней - вполне естественное и даже полезное дело. Особенно когда оппоненты апеллируют друг к другу аргументами, которые являются результатом глубокого погружения в тему. Такие дискуссии - это действительно о "монетарном". Но бывают и другие случаи, когда просто берется какая-то большая цифра, вырывается из контекста и на основании только того, что эта цифра является необычно большой, публично разгоняются месседжи что в монетарной сфере что-то не так. Такие случаи - это уже о "политике", а иногда об откровенном политиканстве. Реклама: В последнее время в информационном пространстве снова начали активно обсуждать отдельные "большие цифры", связанные с валютно-курсовой политикой. Прежде всего в фокусе внимания таких дискуссий находятся две большие цифры: объем валютных интервенций НБУ на межбанковском рынке и объем покупки иностранной валюты на наличном рынке. На этой основе делаются соприкасающиеся выводы об истощении резервов, административном удерживании курса, стимулировании теневой экономики и т.п. Одним из признаков демократического строя является прозрачность действий центрального банка и его подотчетность перед обществом. Очерченные выше вопросы имеют высокую степень сенситивности, а потому уместным будет детальное разъяснение позиции Национального банка по ним. Реклама: Счет на табло Начнем с "истощения" резервов. Динамика международных резервов очевидно и без лишних объяснений доказывает, что тезис об их "истощении без восстановления" не выдерживает никакой критики. Это же как надо истощать международные резервы, что бы их объем с начала большой войны увеличился с 28 млрд долл. до 44 млрд долл. На всякий случай напомню, что за период действия военного положения по состоянию на начало 2025 года Украина получила от международных партнеров более 117 млрд долл. в эквиваленте. Из этой суммы: на валютные интервенции было использовано 86 млрд долл.; 15 млрд долл. было использовано на платежи по внешним обязательствам правительства и НБУ (по внутренним долговым обязательствам - валютным ОВГЗ - правительство обеспечило 100% роловер); остальные 16 млрд долл. - это чистый прирост международных резервов. Впрочем, цифра валютных интервенций действительно выглядит солидно и самой своей величиной дает повод строить вокруг нее предательские нарративы. Забегая вперед, никакой измены на самом деле нет. А есть лишь нежелание отдельных экспертов глубже разобраться в проблематике. Итак, давайте выясним, что стоит за этой цифрой и действительно ли большие объемы валютных интервенций - это всегда плохо. Для начала предоставлю краткое описание механизма работы валютного рынка во время военного положения. А далее подробно разберем, почему этот механизм выстроен именно так, а не иначе. Как известно, во время войны Украина лишь на половину способна самостоятельно аккумулировать необходимый финансовый ресурс для финансирования бюджетных расходов. Остальные средства наша страна получает от международных партнеров, которые предоставляют нам помощь в долларах, евро, других валютах, но точно не в гривне. Зато бюджетные расходы правительство финансирует именно в гривне. И для этого средства, полученные от международных партнеров, правительство должно проконвертировать в национальную валюту. Средства международной помощи правительство продает напрямую Национальному банку. Напрямую - значит мимо межбанковского рынка. Почему так - станет понятно ниже. А именно в этом месте важно акцентировать, что те значительные объемы финансовой помощи, которые Украина получает от международных партнеров, не попадают на валютный рынок в виде предложения иностранной валюты. Зато бюджетные расходы, которые правительство осуществляет в гривне, генерируют спрос на валюту со стороны тех, кто получил эти средства. И этот спрос уже удовлетворяется именно на межбанковском рынке, где из-за этого объективно возникает структурный дефицит валюты. Поскольку правительство валюту продает не на рынке, а Национальному банку, то и балансирует валютный рынок этой валютой не правительство, а НБУ путем проведения валютных интервенций. Если бы правительство продавало валюту непосредственно на рынке, то и потребностей в проведении таких значительных валютных интервенций со стороны Национального банка не возникало бы. Но пока валютный рынок работает так, как описано выше, напрашивается один простой, но очень важный вывод: чем больше объем получения Украиной международной помощи, тем больше объем валютных интервенций НБУ. Если бы объемы поддержки со стороны международных партнеров были меньше, то и бюджетные расходы, и валютные интервенции НБУ, очевидно, были бы меньше. Но было бы от этого Украине лучше? Очевидно, что при таком механизме работы продажа валюты Национальным банком не истощает международные резервы, а лишь обеспечивает надлежащее использование по назначению средств международной помощи. Об истощении международных резервов можно было бы говорить только в том случае, если бы их объем имел длительную и устойчивую тенденцию к уменьшению. Но, как уже отмечалось выше, на самом деле международные резервы имеют устойчивую тенденцию к увеличению. Лезь в ад - там будет тепло Как рецепт от "истощения резервов" отдельные эксперты предлагают "просто ограничить валютные интервенции". Чтобы понять, насколько неуместно такое предложение, пройдемся по отдельным важным деталям описанного выше механизма работы рынка. Прежде всего определим, действительно ли объем спроса на валюту тесно коррелирует с бюджетными расходами? Бывает ли можно было бы проконвертировать средства международной помощи в гривню, профинансировать бюджетные расходы, а валюту сложить в сундук международных резервов и курить бамбук? Международная финансовая помощь предоставляется Украине для того, что бы обеспечивать функционирование государства в тяжелые времена военной агрессии. Но могут ли деньги сами по себе (как бумажки и записи в электронных системах) выполнить эту задачу? Конечно, нет. Деньги лишь опосредуют движение товаров и услуг, в которых крайне нуждается Украина и которые наша собственная экономика по объективным причинам не может продуцировать в достаточном количестве. Деньги международных партнеров позволяют купить за рубежом то, чего мы не можем произвести сами. А как же это можно сделать, если валюту, которую нам дают для этого, всю складировать в резервы? Именно поэтому гривня, полученная от конвертации международной помощи, после финансирования ею бюджетных расходов потом в значительном объеме поступает на рынок в виде спроса на валюту под импортные товары и услуги и обусловливает значительные интервенции со стороны НБУ. Учитывая все растолкованное выше, представим теперь, что Национальный банк прислушался к таким советам и "просто уменьшил интервенции". Что дальше? Согласится ли кто-то за границей продать нам что-то за гривню? Очевидно, что нет. Уменьшатся ли потребности Украины в импортных товарах и услугах (значительная часть из которых связана с потребностями обороны) только потому, что мы "бережно" решили не тратить полученные от международных партнеров средства на валютные интервенции? Очевидно, что также нет. А что же тогда будет? Видя значительное накопление международных резервов, наши партнеры уменьшат объемы предоставления помощи, резонно считая, что если Украина не использует уже предоставленные средства, то дополнительные ей не нужны. Тем временем разница между спросом и предложением на валютном рынке достигнет неслыханных размеров, и при отсутствии интервенций, курс улетит в космос. Действительно ли кто-то, кто действительно болеет за Украину, может желать ей такого сценария? Дальше будет.