Год без Навального. Мысли и чувства читателей «Медузы». «У нас была прекрасная Россия настоящего». «Что же мы все наделали». «К сожалению, ни веры, ни надежды». «Я создаю свое будущее сама»
Незадолго до первой годовщины убийства Алексея Навального мы попросили наших читателей поделиться своими воспоминаниями, мыслями и чувствами по поводу этого события. Редакция получила сотни писем — в основном полных боли и разочарования. Мы выбрали наиболее интересные и постарались представить в итоговой подборке самые разные точки зрения. Есть среди этих писем и те, которые, несомненно, вас поддержат. Спасибо.
Незадолго до первой годовщины убийства Алексея Навального мы попросили наших читателей поделиться своими воспоминаниями, мыслями и чувствами по поводу этого события. Редакция получила сотни писем — в основном полных боли и разочарования. Мы выбрали наиболее интересные и постарались представить в итоговой подборке самые разные точки зрения. Есть среди этих писем и те, которые, несомненно, вас поддержат. Спасибо.
Внимание! В этом тексте есть мат. Если для вас это неприемлемо, не читайте его. «Медуза» приводит письма читателей с незначительными исправлениями.
Тёма
Россия
Этот год я прожил со слезами на глазах — от тоски по лучшему сыну своей страны. Но при этом встретил множество людей, которые верили, любили Алексея. Мне это придавало много сил, веры в хорошее, веры в то, что есть еще люди, которым не все равно, что происходит с моей страной.
Наследие Алексея ушло вместе с ним. Мне горько об этом говорить, но все, что происходит с его идеями, посыпалось пеплом. Простите за эти слова.
Софья
Нижний Новгород
Я вообще перестала следить за новостями, политикой. Споры между командами оппозиции воспринимаю болезненно. Оппозиция обезглавлена. Единственная радостная новость в этом году — обмен политзаключенными. Я нахожу опору в сыне. Хочу, чтобы он вырос добрым и милосердным человеком, для которого чужая жизнь не менее важна, чем его собственная. Который понимает, что развязывать войны — преступно.
Анатолий
Австрия
Можете не верить, но я был одним из тех, кто сидел в зале суда над Алексеем и Олегом Навальными — со стороны обвинения. Свою речь о людях, смотрящих в стол, Алексей произносил, глядя на меня, потупившего взор, уткнувшегося в телефон и мониторившего твиттер, — [глядя на] одного из челяди со стороны известной французской компании.
Утренний путь по морозу к суду от метро «Третьяковская» со стаканом кофе из «Шоколадницы». Алексей, его жена, Олег, их адвокаты, которых хочется чуть ли не весело поприветствовать в начале рабочего дня.
Прошло много лет. Олег отсидел несколько лет. Адвокаты тоже в тюрьме. Юлия [Навальная] в эмиграции. Я тоже в эмиграции. Алексей мертв. Из-за нас.
Для нас, юристов и прочей корпоративной обслуги, это был всего лишь еще один судебный процесс, где ты просто играешь за еще одну команду: какая разница какую. Ничего личного, просто прикольно, что про твой процесс еще и активно пишут в прессе. Всем было ясно, что Алексей вообще ни при чем, а Олег, в самом худшем случае, нарушил профессиональную этику, когда, будучи сотрудником «Почты России», увел оттуда клиента к своей «Главподписке» — вместо того, чтобы найти возможность обслужить его по месту основной работы.
подробнее об олеге навальном и «почте россии»
Почему на него заставили подать в суд нас, а не «Почту России», так и не стало понятно. И теперь уже не важно. Важно, что ответственность за смерть Алексея теперь лежит на нас, на моих бывших коллегах, на том штабе высокопоставленных французских юристов, на Брюно Лепру, который, как бывший офицер, все порывался выложить всю правду-матку в СМИ, но которого отговорили пиарщики. Мы пытались отползти, как могли. Наш топ-менеджер прямым текстом с трибуны суда заявил, что претензий к Навальным у нас нет. Помню волну шороха, которая поползла по залу в тот самый момент. Но это был максимум того, на что мы тогда осмелились.
Я помню других свидетелей обвинения. Один из них, такой веселый бородатый чувак, неплохой, видно, человек, как и все они, как и все мы. Помню, как они после заседания, судорожно оправдываясь друг перед другом, заливали стыд то ли водкой, то ли коньяком в небольшом темном подвальном ресторане недалеко от Замоскворецкого суда, где за соседними столами обедали адвокаты, журналисты, свидетели со всех сторон — и рядом мы, представители сил банального зла и нейтралитета.
Я часто спрашиваю себя, как я должен был поступить тогда. Встать посреди судебного заседания, высказать все как есть, быть уволенным с волчьим билетом, но гордо войти в сводку новостей и в историю? Перебороть любопытство, профессиональный, мать его, азарт, и с самого начала мягко отказаться работать над этим проектом? Сил и смелости не хватило ни на первое, ни на второе. Ну, так хотя бы написал вам сейчас.
За десять с лишним лет до того процесса я состоял в одной из оппозиционных организаций вместе с Алексеем. Потому что его взгляды я в общем и целом разделял. Слава богу, что он меня не узнал. Алексей бы оценил библейскость ситуации: ощутить себя одновременно Иудой и Понтием Пилатом оказалось совсем не сложно. И буднично, и даже почти незаметно.
Легкость и иронию, которую Алексей излучал, которой наполнял любую, самую страшную ситуацию — даже описание покушения и тюремного быта в его книге — до сих пор не дает воспринимать всю его чудовищную трагедию со всем ее драматизмом. Не давало, пока гроб с его телом не начал опускаться в могилу под саундтрек из «Терминатора». В тот момент меня накрыло, и я расплакался у экрана смартфона так, как давно не рыдал. Что же мы все наделали.
Пока практика показывает, что Прекрасная Россия Будущего лучше всего получается тогда, когда от Печальной России Настоящего откалываются куски — и уже на этих кусках люди пытаются сделать что-то приличное (Финляндия, Польша, страны Балтии). Пока у меня нет никакого оптимизма на этот счет, и свое будущее с Россией я больше не связываю. Лучше в ПРБ не верить, но все равно стараться делать что-то, чтобы она приблизилась. А вдруг?
Нам остается только с удвоенной силой стараться достичь тех целей, которых хотел достичь Алексей. Против путинского режима осталось бороться только с оружием в руках. Это сейчас делают прежде всего украинцы. Следовательно, самое правильное, что мы должны делать, — это всячески помогать Украине.
О деле «Ив Роше»
Рома
Россия
Я жал руку этому огромному человеку, когда он в 2017 году ездил по России. Алексей был во всех смыслах большим человеком. Год прошел в диком бешенстве. Я сначала просто не поверил, после недоумевал: «Да как вы посмели? Да как ты посмел, Алексей?» Хотелось пить и плакать. Пил. Не плакал. После похорон долго слушал музыку из «Терминатора 2», под которую его хоронили.
Прекрасная Россия Будущего наступит, это уж точно. Но путь к ней будет невероятно тяжелым, даже жестоким. Я нахожу опору в Алексее — так же, как и раньше.
Ольга
Москва
Это был провал в безнадежность, там теперь и живу. Вернее, доживаю, поскольку мне за 60… В Прекрасную Россию Будущего не верю. Радуюсь только тому, что у меня нет внуков.
Алексей
Норвегия
Уже в тот момент, когда Навального задержали на российской границе, я понял, что живым его не выпустят, поэтому к его смерти я был готов сильно заранее. Это была утрата опоры, как будто из организма вытащили скелет, и все его мышцы, органы обвалились и лежат теперь на грязном асфальте не в силах собраться.
Я надеюсь, что люди будут героями чуть меньше, чем Навальный. Тут бы хотелось добавить, что героев поменьше должно быть больше, чтобы компенсировать низкий уровень геройства, но, к сожалению, в это я уже не верю. Машина нас проворачивает, и геройством считается даже пост в фейсбуке. Никакой Прекрасной России Будущего в ближайшие два десятилетия не будет. Надежда только на то, что машина сама себя съест, перегрызется и сгниет.
Моя опора — семья, мысли о будущем детей, их взгляде на мир и месте в нем.
Сергей
Сидней
Нет, [справиться с утратой] не удалось. Я протестовал вместе со всеми в начале 2010-х, потом эмигрировал — когда стало ясно, что протест захлебнулся. Но надежда жила, подсознательно созрело условие верить в лучшее до тех пор, пока Алексей на свободе. Когда его посадили, условие как-то само плавно изменилось: раз он жив, надежда живет вместе с ним. Шок от его смерти до сих пор не прошел, потому что это шок от того, что умерла надежда. Надежда на то, что я вернусь домой и там будет хорошо. Все родное уже год как покрыто беспросветным мраком.
Конечно, Прекрасная Россия Будущего наступит. Но теперь, наверное, очень-очень нескоро. Слишком много хороших людей было вытеснено, слишком сильно все откатилась назад в тоталитаризм. Но постепенно поколение сменится, и снова будет много жаждущих свободы, цивилизованной жизни в прекрасной России.
К сожалению, опору нахожу только в том, что я теперь живу и ценю жизнь совсем в другой стране.
Георгий
Петербург → Пхукет
Тяжело. Надежды нет. Таких, как Навальный и Немцов, практически больше нет. Справиться не удалось. Живу за пределами РФ. Пытаюсь как-то держаться, из последних сил. ФБК умер. То, что они делают, не вызывают никакого уважения. Есть небольшая надежда на Яшина. К сожалению, ни веры, ни надежды в светлое будущее уже нет.
Александр
Прага
Я еще за несколько месяцев понял, что перспектива убийства Навального совершенно реальна, поэтому надо быть к этому морально готовым. Я был готов, и еще при живом Навальном думал о том, как жить без него. Неважно, удалось ли мне справиться с утратой, важно, что эта утрата невосполнима для русских в целом. Такие люди даются нации в лучшем случае раз в сто лет. Этот шанс мы упустили. Но как-то жить дальше все равно надо. Если в связи со смертью Навального кого-то одолевает уныние, тем я могу сказать: Навальный точно не одобрил бы ваше уныние. Как христианин, он, возможно, еще добавил бы, что уныние — смертный грех.
Дело не в вере. Все зависит от нас. Война случилась, потому что мы делали недостаточно, чтобы ее предотвратить. ПРБ наступит, когда мы сделаем достаточно, чтобы она наступила. Я просто знаю, что ничего хорошего точно не будет, если ничего не делать. А если ты делаешь хоть что-то, значит, хоть минимальный шанс точно есть, и это лучше, чем ничего.
Анна
Удалось ли мне справиться с утратой? Нет, не удалось. День, когда узнала о его гибели, помню поминутно. Помню, как проходила мимо стихийного мемориала, и с каждым днем там было все меньше людей и цветов — и я думала, как же быстро его жизнь и его смерть уходят в прошлое вместе со всем добрым и хорошим, что было до войны, вместе с надеждами, вместе со страной, которую мы помним и которой больше нет.
Я испытываю раздражение, когда смотрю на сегодняшнюю «российскую оппозицию». Кто-то эксплуатирует политический капитал Навального и прекрасно проводит время в Европе, а кто-то забыт в российской тюрьме — между каждым из нас пропасть из слишком разного опыта последних лет.
У нас была прекрасная Россия настоящего, когда мы выходили на митинги, и чувство единения дарило надежду. За это я благодарна Алексею Навальному. Сейчас самая большая опора для меня — моя семья. Дома нет, друзья разбросаны по миру, и после каждого переезда быт приходится строить заново. Когда впервые сидела в бомбоубежище в Тель-Авиве, поняла, что все самое важное — моя семья — со мной. А со всем остальным мы как-нибудь разберемся.
Как помочь политзаключенным
Дмитрий
Париж
В день его убийства я сильно горевал. Да, в общем, вся моя семья плакала. Очень долго слушал песню «Многоточия» «Щемит в душе тоска» и вспоминал о нем. Сейчас читаю его книгу.
Не будет никакой Прекрасной России Будущего. Не надо было Навальному ехать в Россию! Он нужен был живой, а в тюрьме от него толку в чем? От мертвого Навального нет толку! Смертельная ошибка. Кому и что он хотел доказать?! Он и так для меня герой, а для путинистов он всегда будет шпион.
Нет у России будущего. Простите, что я такой пессимист. Я бы хотел верить, что по моим родным перестанут стрелять, что друзья вернутся домой. Россия будет идти по пути между Сталиным и Хрущевым.
Виктор
Ульяновск
Тяжело. Благодаря Навальному я понял, что значит — иметь политического представителя: он в свойственной ему и близкой мне манере высказывал все то, что болело у меня внутри. Благодаря ему я чувствовал что все не так плохо, чувствовал, что перемены возможны. И видел, что в стране очень много моих единомышленников: огромная аудитория канала, куча просмотров, подписчиков. Все это вселяло надежду в прекрасное будущее среди гуманных и любящих свою страну людей.
Когда Навального отравили и он выжил, его фигура для меня приобрела какой-то сакральный смысл, казалось, что он прислан откуда-то «сверху», и уж после такого точно приведет нашу страну к нормальному состоянию.
С его возвращением и арестом стало хуже. С началом войны — хуже десятикратно. Со смертью Навального свет в конце тоннеля погас.
Не осталось больше в российской политике человека, который бы настолько самоотверженно пытался проводить перемены, так близкие мне. Погиб мой единственный политический представитель, единственная надежда на политические перемены. Больно. За год легче не стало.
Прекрасная Россия Будущего без Навального невозможна. По крайней мере пока среди политических фигур я не вижу человека, который разделял бы его ценности и готов был бы за них так же сражаться.
Я нахожу опору в воспоминаниях о той России, которую мы потеряли. О времени надежд и новых открытий. О времени единомышленников.
Дмитрий
Россия
Не почувствовал утраты. Разошелся во взглядах с ним и его окружением более 10 лет назад. Так называемые навальнисты полностью себя дискредитировали. Наследия как такового нет. Я всегда ищу опору в себе, близких, друзьях, но не в посторонних людях.
Любовь
Москва
Это было горько, но каждый раз, когда я видела фотографии с Борисовского кладбища, мое сердце приятно щемило. Люди не забывают, они приносят цветы, они приезжают из других городов и отдают дань памяти. Я несколько раз приезжала сама и всегда видела букеты. А рядом стояли люди со светлыми лицами.
Но то, что было до этого дня [16 февраля] — не вернуть. Я с горечью вспоминаю о времени, когда казалось, что перемены близко, стоит только протянуть руку. Сейчас настала пора молчания, все ушли в подполье, а о некоторых вещах даже думать страшно, не то что говорить. Год был тяжелый и, наверное, привел к тотальному эскапизму и желанию заниматься только собой и близкими. Пусть хоть у них все будет хорошо.
Наследие Навального растрачено. Скандалы с Волковым, которые были и до убийства Алексея, подрывают любое доверие к его команде. Резкость отдельных спикеров отворачивает от них даже преданных сторонников. По крайней мере так это выглядит для меня. Такого, как Алексей, в политическом поле сейчас нет, хотя на многих были большие надежды.
Я учусь верить в то, что я сама делаю свою жизнь, и с Навальным или без, я смогу сделать ее счастливой.
Антон
Москва → Европа
Это событие перечеркнуло желание вернуться назад. Зато я попытался бросить некоторые вредные привычки, чтобы пережить пыню. Было бы странно быть сторонником Алексея и отвергать такую идею [наступления Прекрасной России Будущего]. Однако боюсь, что это сбудется уже при следующих поколениях. В чем нахожу опору? А ни в чем. Надо платить за квартиру и еду и двигаться вперед, а не назад.
Федор
Валенсия
К сожалению, я перестал верить в то, что делают ФБК и Команда Навального еще при жизни Алексея, поэтому для меня это была не столько утрата Алексея как политика, в которого я верю, сколько утрата Алексея как одного из самых ярких и смелых борцов с режимом. Больше таких нет. Возможно, и не будет.
Я думаю, что то наследие, о котором мы говорим, к сожалению, умерло вместе с Алексеем. Мне очень импонировала его открытость и прямолинейность, которую он излучал будучи на свободе. Очень обидно, что ни одно из этих качеств я не могу ассоциировать с теми, кто сейчас выступает от его имени.
В Прекрасную Россию Будущего я тоже уже не верю. Мне кажется, что самое важное, что должно случиться после войны с российским обществом, — безоговорочное признание ошибок и принятие ответственности за то, что совершалось от имени нашего народа с его хоть и молчаливого, но согласия. Я очень плохо представляю саму возможность этого после того, как сотни тысяч убийц вернутся с фронта, а мирным людям, которые всю жизнь смотрели одну программу по телевизору, вдруг покажут другую.
Я думаю, что Россия продолжит свой путь в изоляции от современных ценностей, таких, как человеческая жизнь, технологии и международная кооперация. Россия продолжит тратить безумные деньги на воссоздание не нужных в современном мире предприятий замкнутого цикла, отчего она будет отставать и беднеть. Ресентимент будет воспитываться в людях и дальше. И так до следующей войны.
Арина
Екатеринбург → Алматы
Смерть Алексея Навального неожиданно помогла мне справиться с утратой самой себя в эмиграции. До его гибели я жила с синдромом отложенной жизни — сознательно не пускала корни в эмиграции, не заводила друзей, не привязывалась к работе. Казалось, что моя настоящая жизнь на паузе: вот Навальный освободится, наступит прекрасная Россия будущего — и тогда я вернусь, и тогда начну жить.
Но после смерти Навального все мои представления и надежды обрушились, я потеряла опору, то чем я жила раньше — ожидание будущего — умерло вместе с ним. Я впала в апатию и не понимала, как жить дальше. Со временем, благодаря терапии, я пришла к неожиданному финалу: да, я утратила веру в прекрасную Россию будущего, но вместе с ней ушел и синдром отложенной жизни. Я наконец позволила себе жить здесь и сейчас: строить планы, находить близких людей, вкладываться в работу и проживать каждый день осознанно. Как бы ни была тяжела эта утрата, она дала мне жизнь.
Теперь я нахожу опору в своих близких и в себе. Я создаю свое будущее сама, пусть и в своем маленьком мире. Я больше не верю в Прекрасную Россию Будущего, по крайней мере, не в той версии, где есть место мне. Алексей оставил яркий след в истории России и всего мира. Я думаю, что его наследие еще принесет пользу миру, но не уверена, что это случится в России.
Памяти Алексея Навального
Александр
Мне удалось [справиться с утратой]. Видя, как ФБК тонет в лицемерии и ханжестве, я понял, что у России по факту не осталось сильной оппозиции. Я смирился и жду лишь смерти Путина.
ФБК просрали наследие Навального. Вместо того, чтобы признать ошибку в ситуации с Железняком, они предпочли обвинять людей в том, что те «боты Каца», «боты Кремля» или просто не разбираются в политике. Интервью Волкова Дудю стало финальным гвоздем [в крышку гроба].
Если ФБК ведет себя так после смерти Навального, можно представить, каким был бы их подход при его приходе к власти. По сути, сценарий для России мог бы повторить нынешний — только с другой группой у руля. Если бы режим Путина пал сегодня, у ФБК не оказалось бы ни реального плана, ни позитивной программы. Это привело бы к воспроизведению той же системы, построенной на ненависти, только с другим кругом выгодоприобретателей.
Навальный был не просто лидером, он был сердцем организации, предлагавшим видение будущего. А что предлагает ФБК сейчас? Лишь ненависть — к олигархам, к россиянам, ко всем, кто не согласен с позицией ФБК. Алексей был хорошим и порядочным человеком, но, как оказалось, этого недостаточно, чтобы заложить прочное наследие и создать по-настоящему жизнеспособную организацию.
Верю ли я в прекрасную Россию будущего? Нет. Россия слишком велика и слишком многонациональна, чтобы подчиняться единому идеалистическому проекту.
[Теперь я] ни в чем не нахожу опоры. Прости, Алексей, ФБК все проебали.
Вадим Максимович
Я лично четко разделяю Алексея Анатольевича и, скажем, тот же ФБК. Он — политик, политический активист, а всё вокруг — инструменты. Поэтому я лично ему многое прощаю. Он был политиком, который мог и шел к изменению России в лучшую сторону. Когда-то он участвовал в странной рекламе, был на «Русском марше» и т. п. Но есть [его] система взглядов, вещи, в которых он всегда был искренним. Которые были стержнями всей его деятельности. И Прекрасная Россия Будущего — одно из выражений этой системы.
Навальный был сильнейшим примером, сильной личностью. Даже слишком сильной. Сам факт его возвращения, с пониманием всех последствий и мантрой «я не боюсь и вы не бойтесь» — сильнейший поступок.
Так или иначе, наступление России будущего неизбежно. Маятник обязательно качнется в обратную сторону. Когда и в каком виде — решается в каждый момент. Надеюсь, в этот раз, демократические и, в первую очередь, гуманистические ценности, смогут укрепиться, а красный дух тоталитаризма получится изгнать больше, чем на 10 лет.
О системе взглядов Алексея Навального
Ольга
Санкт-Петербург
Справиться с потерей не удалось. Не думаю, что это возможно. Навальный давал маленькую надежду на то, что Россия и правда станет такой, какой он ее описывал. Когда его не стало, эта надежда оборвалась, и я не уверена, что она вернется или переродится. Смотря на то, что происходит вокруг, я думаю, что нет. Очень тяжело писать эти слова. Я считаю себя позитивным человеком, но, видимо, жизнь в России убеждает меня превращаться в пессимиста.
Летом 2024-го я ездила в Москву, была на могиле [Навального], положила цветочки, поплакала. Думаю, в этом году сделаю так же.
ФБК без Навального — другой. Да, они выпускают расследования, ругаются с кем только не, но… Я не чувствую этой искорки, этой, опять же, надежды, которую буквально излучал Навальный. Пишу «излучал», но он не был святым. Я не верю в божественное. Навальный был человеком, как и все мы. Не идеальным, но человеком, который действительно хотел лучшего для России, видел ее совершенно в другом свете.
С каждым проходящим днем, с каждой потерей, с каждым новым и абсурдным законом, с каждыми «уроками о важном» в школах, с каждым баннером, который зазывает людей на контракт, с каждой новой могилой, которой могло и не быть (включая могилу самого Навального), эта Прекрасная Россия Будущего исчезает. Глядя на все, что происходит вокруг, очень сложно верить в хорошее, доброе, вечное. Я бы удовлетворилась нормальной, насколько это возможно, Россией будущего. Но даже версия «нормальной России будущего» сейчас звучит утопично.
Василий (имя изменено)
Запорожье
Особой разницы [после смерти Навального] не заметил. Наследия нет. Все, что он делал, сейчас не имеет смысла. Больше всего меня удручает, что даже после начала полномасштабного вторжения он не смог выдавить из себя признания, что он был неправ и принести извинения про Крым и бутерброд, не говоря уже о его более циничных высказываниях. [Только] что-то там лепетал про «все вернуть» и все такое. Типичный политик, хотел усидеть на двух стульях. Доля вины в развязывании войны у него тоже есть, как и у всех граждан России. Сейчас наблюдаю такое же сидение на двух стульях у [Владимира] Кара-Мурзы и [Ильи] Яшина: боятся потерять то, чего нет — электоральную поддержку.
Наталья
Москва
Год прошел, можно сказать, нормально в семейном плане. Дочь вышла замуж, скоро стану бабушкой. Но в эмоциональном плане — качели. Очень часто вспоминаю это ужасное событие. Первый месяц тупо проплакала в подушку ночью. Началась депрессия. Как будто, как ни банально звучит, пропал свет в конце туннеля. До сих пор, как подумаю что его больше нет, больно до слез. Не могу смириться и поверить. Пока не справилась с утратой.
Наследие не умрет. Есть Юля и его [Алексея] соратники. Когда Юля сказала, что продолжит бороться, стало чуть легче, затеплилась надежда. ПРБ быть. Мы обязаны ее построить. Тьма рассеется. Иначе зачем жить?
Мик
Москва
Я не знаю, на какой стадии принятия нахожусь, если вообще можно сказать, что это процесс принятия, а не просто оцепенения. Мне очень горько от того, что его убили. Я стал гораздо чаще думать о смерти, и я не понимаю, как можно отнимать чью-то жизнь: это необратимо, это нельзя искупить или хоть как-то исправить. С одной стороны, столько времени прошло, я столько раз навещал и его могилу, и памятники жертв репрессий, и все равно кажется, что еще совсем недавно он улыбался в камеру.
Мне кажется, что какой-то невидимый бастион, о котором я редко задумывался, сейчас пал, и я остро ощущаю его отсутствие. Нет чего-то бескомпромиссно светлого, понимаете? Я думаю, о чем мне хотелось написать ему, но чего нельзя было сказать из-за цензуры, и теперь мне остается только гадать, что бы он мне ответил. Смог бы я нормально обсудить проблему дискриминации ЛГБТ? Что бы он еще успел придумать, сказать, сделать, если бы был жив?
Я чувствую себя брошенным. Не представляю, как чувствуют себя его близкие, если меня так корежит. В России, по ощущениям, почти не осталось политиков (а кто остался — почти всегда за решеткой). Спасибо опубликовал «предупреждение» в ее адрес.">Юле Галяминой, что она с нами. Но кажется, что больше никому не важно, как мы тут, в России. Да, людям в эмиграции нужны свои представители, но и мне, если честно, тоже. Мне хотелось бы написать кому-то — Яшину, например: эй, чувак, пожалуйста, поговори с нами или хотя бы просто выслушай. Мы не можем прилететь в Берлин, не можем участвовать во многих акциях. Можем тихо развешивать зеленые ленточки, помогать незнакомцам.
Наверное, мне просто безумно одиноко. Хотя рядом мои близкие и со мной остались важные для меня мысли, то место, которое занимал Алексей, пустует, и спустя год я не думаю, что это изменится. Скорее, станет привычным и будет не так больно.
В воскресенье [в годовщину, 16 февраля] я пойду мыть Соловецкий камень. Может, кто-то, увидев яркие буквы, задумается или почувствует, что рядом есть люди с такими же чувствами. Я пишу политзаключенным, помогаю в приюте для животных, занимаюсь своим делом, творчеством и держусь за любимых. Это помогает.
Таня
Раньше — Москва
Удалось [справиться с утрой], хотя и было тяжело. Я подаю документы на новое гражданство в годовщину его смерти. Эта дата имеет для меня важное символическое значение.
Теперь уже мне будет безразлична судьба России: закон запрещает мне иметь гражданство России одновременно с новым, так что следом я начинаю процесс отказа от него. Поэтому прекрасная или нет — дальше совсем без меня. Я схожу на этой остановке.
Любовь
Москва
Я встретила эту ужасающую новость на работе, никогда не забуду ощущения, как все вокруг схлопывается. Мой коллега, которого я знала от силы пару дней, входя в кабинет, со стеклянными глазами прошептал: «Навальный умер». В ответ я смогла только сказать: «Все-таки убили, бляди».
Потом была мерзотнейшая история с телом, что в очередной раз доказало, что во власти у нас нет людей — это звери. Хочу выразить благодарность всем, кто предавал огласке это вопиющее мракобесие и самой смелой женщине — Людмиле Ивановне Навальной.
Я одна пошла на похороны. Собрала рюкзак таким образом, как будто с них не вернусь [а окажусь в СИЗО]. Я помню, как на станции Марьино вышел весь вагон. Помню, как плачет дедушка, едва стоящий на ногах, женщина с грудничком, и мужчина с собакой. Именно в тот момент мне показалось, что еще не все кончено, потому что скорблю я не одна. Нас много.
От крайнего отчаяния меня спасла только работа по 12 часов в сутки. В тот период я много пила, много писала стихов и посылала проклятья в сторону Кремля, звезды которого видны из окна. У нас отобрали последнее — надежду. Этого нельзя ни принять, ни простить — никогда.
Все, что я в силах делать сейчас — это разговоры и переубеждения близких мне людей. Но несмотря ни на что [в прекрасную Россию будущего] — верю. Век упырей рано или поздно подойдет к концу, а сейчас нам «повезло» наблюдать его последнюю, хоть и затянувшуюся, кульминационную стадию. Я и мои мысли вне закона, мои друзья и коллеги — тоже. Я не одна, и это знание дает мне силы смотреть с оптимизмом в завтрашний день.
Репортаж «Медузы» с похорон Алексея Навального
Антон
Москва
Интервью Леонида Волкова Юрию Дудю я смотрел целиком. Ну, что сказать. Ранее, бывало, попадались мнения, что ФБК растерял наследие Навального («Фридмангейт», «Железнякгейт», публичные заявления Юлии Навальной — «Я думаю, Кац не против Путина» — и т.п). А вот у Алексея Навального даже лозунг был: «Не врать и не воровать». В общем, следовать этому лозунгу получается не у всех сотрудников ФБК. После интервью Волкова Дудю мне стало яснее. ФБК не растерял наследие Навального, нет. Просто менеджеры ФБК монетизировали наследие Навального в свою комфортную жизнь. И следует признать, что это у них получилось успешно.
Я, к слову говоря, ФБК донатил регулярно (раз так 100). Кандидатам в избирательные фонды донатил помногу. На протестные митинги в Москве ходил вообще почти на все. Наблюдателем на выборах работал два раза. В общем, я был активным сторонником Навального. Но вот такое у меня теперь мнение об этой компашке.
На похороны 1 марта 2024 я ходил. Печально, конечно. Но на так называемой СВО уже погибло несколько сотен тысяч человек. На фоне этих трагедий насильственная смерть одного, хоть и выдающегося человека, уже не выглядит чем-то экстраординарным.
Вера
Санкт-Петербург
Это ужас какой-то. Ощущение, что живешь в клубке боли. Недавно видела опрос в инсте: кого из известных умерших личностей вы бы вернули. Сразу вспомнилось только одно имя — Леха. Хотя что бы он мог сделать?
В прекрасную Россию будущего уже не верю. По ощущениям, все будет хуже — долго или навсегда. Если бы это было кино, картинкой был бы крупный план лица, которое возят по асфальту.
[Опору нахожу в том, что] я пью.
Артем
Деревня в Белгородской области
Мне, если честно, до сих пор не верится, что Алексея уже нет с нами. Читаю электронную версию его книги «Патриот» и такое ощущение, что он рядом, живой и готовый бороться за свободную и счастливую Россию! Его очень не хватает. Как будто умерла последняя надежда на что-то хорошее, и люди перестали бороться, сдались.
Я живу в месте, где 90% окружающих — Z-патриоты. Среди всего этого очень тяжело осознавать, насколько велика была эта утрата. Достойны ли мы были этой жертвы? Порой даже стыдно за то, что нас так запугали и мы сидим с закрытыми ртами, как партизаны. Но Алексей говорил: я не боюсь и вы не бойтесь!
Прекрасная Россия будущего непременно наступит, когда люди осознают свое невежество. Я думаю, за этим будут стоять наши дети, новое поколение. Если нам удастся спасти их от пропаганды и мы научим их отличать добро от зла, если будем рассказывать им правду и воспитывать их в любви и заботе и [научим] ничего не бояться. Там, где кончается старый свет — начинается новый!
Не верить значит сдаться, а это значит проиграть злу, чего я не могу себе позволить. Веру дают такие же люди, которые не сдаются, которых объединяет общая идея. Таких людей много. Кто-то занимается политикой из безопасного места, а кто-то то тихо, как партизан, поясняет соседу Z-патриоту, какой могла бы быть наша страна, если бы людей не одурачили. Таких партизанов много. Я сам такой. Веду информационную войну против пропаганды и при любой возможности стараюсь разрушить старые деструктивные смыслы в головах тех, кто «болен». Это — всеобъемлющая любовь к свободе и справедливости, это и дает силы!
Мемуары Алексея Навального
Денис
Москва
Я никогда не был идейным навальнистом. Он для меня олицетворял в первую очередь то, что в стране с тяжелым советским прошлым и бесконечным грузом травм наконец начались процессы, которые давали надежду на новое будущее. А сам Навальный был так уверен, что это будущее настанет, что смог убедить в этом многих своих сторонников. И меня тоже.
Он был оптимистом и верил, что ничто не сможет помешать этому случиться, ни отравление, ни тюрьма, [верил] что он бессмертен. А если и [помешала сейчас] тюрьма, то оттуда он, конечно же, выйдет победителем. Но он не вышел. И даже сейчас, через год, я не привык к этой мысли, это просто немыслимо и не могло произойти никогда. Звенящая боль внутри когда думаешь об этом. О том, что мы проиграли. Потому что были слишком наивны, и слишком верили в сверхъестественные способности одного человека, не сделав достаточно сами. Недооценили, не вовлеклись, не взяли на себя ответственность.
Та прекрасная Россия будущего, о которой говорил Алексей, сейчас лежит с ним в могиле. Ей никогда не состояться. Но если мы вынесем урок из горькой утраты и не совершим таких ошибок снова, то сможем построить что-то хорошее. Главное — понять, что все дело в личной ответственности каждого. Маленькие дела ведут к большому, как и говорил Алексей.
Я живу рядом с метро Марьино в Москве. И главную опору, что спасает и сейчас, дал мне Алексей, когда я увидел огромный хвост толпы людей, которые пришли проститься с ним. Я даже не думал, что нас так много, но он показал нам, что мы существуем. И что будущее может быть в наших руках.
Таня
Москва
Наверное, в каком-то смысле нам всем удалось справиться с утратой, потому что все продолжили жить дальше, а от мысли о том, что его больше нет, уже не льются градом слезы и не колет так сильно в сердце.
Другой вопрос, как мы выбирали жить этот год без него и [как будем жить в] последующие годы. Я пообещала себе, что не позволю себе забывать. И не забываю. Будь то обои на телефоне — фотография с его могилы — или поездки на кладбище [где похоронен Навальный]. Будь то воспоминания о том, как он меня вдохновлял и мысли о тех днях, когда я пыталась смириться с его смертью. Все это для того, чтобы память о нем и обо всех тех чувствах, что он вызывал, никогда не растворялась в пучине этой рутины и как будто нормально продолжающейся жизни.
За этот год я видела самых разных людей, которые так или иначе высказывались о его смерти, и в их словах я заметила очень много любви и боли. Это страшно, но его смерть вдруг заново открыла для меня всю ту силу, что живет во мне и окружающих. Я прожила этот год с осознанием этой силы и любви, которую нельзя сломать. C убеждением, что жизнь сильнее смерти, а убить можно тело, но никак не душу. И это главный урок, который мне преподнес Алексей Навальный.
Наследие Алексея Навального — все люди, бесстрашно посетившие его похороны, приходившие на его могилу, выстраиваясь в огромные очереди в первые дни марта. Те, кто оплакивал его, кто сочувствовал его близким, искренне и неподдельно разделяя их утрату. Это вера в то, что совесть, Родина, любовь, честность — все эти вещи не только ценны, но и вечны. Их не сломать, не разогнать, а те, кто несет эти ценности в себе, пронесут их даже сквозь самые темные времена.
Я не знаю, верю ли в эту прекрасную Россию будущего (в большей степени верю из уважения к Алексею и его делу), но я уверена в одном — если эта Россия придет на смену той тьме, в которой мы живем сейчас, на этих обломках самовластья напишут имя Алексея Навального. Это будет в первую очередь его победа и его огонь, который зажигал миллионы людей по всей России. Здесь сомнений нет.
Я нахожу опору в нем. Все в том же Алексее, который даже в самых страшных условиях улыбался своей заразительной улыбкой, шутил и смеялся, готовил сухарики с сокамерниками и фантазировал о космическом путешествии. Он никогда не сдавался и как будто просто нечестно сдаваться теперь нам.
О России без Навального
Читатели «Медузы»
