фр.
В XVIII–XIX веках французский язык был языком дипломатии и на нем говорила вся европейская элита. И при этом сама Франция в большинстве своем на французском не говорила. Депутат Конвента аббат Грегуар, который занимался языковой унификацией Франции, писал в своем отчете от 1794 года, что исключительно по французски говорят в примерно 15 департаментах из 83. На французском говорило тогда не более 3 миллионов человек (11% населения), а тех, кто мог писать на нем, было еще меньше. Фактически, на французском больше говорили в Нидерландах и немецких землях, чем в некоторых частях Франции. Большинство французов говорили на местных диалектах — на окситанском (провансальском), каталанском, пикардийском, бретонском, корсиканском и пр.После этого доклада власти Франции взялись за языковую унификацию страны и в этом отношении политика якобинцев от политики Бонапартов мало чем отличалась. При этом палку, как обычно перегнули и возникло понятие Бергонья — стыд. Культурная политика Франции была нацелена на воспитание у нефранкоязычных её жителей комплекса неполноценности, «стыда» за то, что они говорят не на французском языке. Подобную политику иногда называют «лингвоцид». Похожими вещами занимались и британцы в Уэльсе, когда детям, говорящим в школе на валлийском языке, на шею вешали позорную табличку "Welsh Not". А в Израиле с использованием идиша боролись с помощью булавок — школьники кололи ими в транспорте и на улицах тех, кто говорил на идиш: «Иври, дабер иврит!» (Еврей, говори на иврите!).
В XVIII–XIX веках французский язык был языком дипломатии и на нем говорила вся европейская элита. И при этом сама Франция в большинстве своем на французском не говорила. Депутат Конвента аббат Грегуар, который занимался языковой унификацией Франции, писал в своем отчете от 1794 года, что исключительно по французски говорят в примерно 15 департаментах из 83. На французском говорило тогда не более 3 миллионов человек (11% населения), а тех, кто мог писать на нем, было еще меньше.
Фактически, на французском больше говорили в Нидерландах и немецких землях, чем в некоторых частях Франции. Большинство французов говорили на местных диалектах — на окситанском (провансальском), каталанском, пикардийском, бретонском, корсиканском и пр.
После этого доклада власти Франции взялись за языковую унификацию страны и в этом отношении политика якобинцев от политики Бонапартов мало чем отличалась. При этом палку, как обычно перегнули и возникло понятие Бергонья — стыд. Культурная политика Франции была нацелена на воспитание у нефранкоязычных её жителей комплекса неполноценности, «стыда» за то, что они говорят не на французском языке. Подобную политику иногда называют «лингвоцид».
Похожими вещами занимались и британцы в Уэльсе, когда детям, говорящим в школе на валлийском языке, на шею вешали позорную табличку "Welsh Not". А в Израиле с использованием идиша боролись с помощью булавок — школьники кололи ими в транспорте и на улицах тех, кто говорил на идиш: «Иври, дабер иврит!» (Еврей, говори на иврите!).
