Берлинале-2025. «Мечты» — история любви американки и мексиканца, нелегально пересекающего ради нее границу. Еще один шокирующий фильм Мишеля Франко, снявшего «Новый порядок»
На Берлинском кинофестивале показали драму мексиканского режиссера Мишеля Франко «Мечты». Режиссер, снявший радикально жесткую антиутопию «Новый порядок» о военном перевороте, теперь переходит к теме нелегальной миграции. Главные герои его картины — успешная и богатая руководительница танцевальной академии из Америки (Джессика Честейн) и ее возлюбленный — танцовщик из Мексики (известный во всем мире балетный премьер Исаак Эрнандес), которых разделяет граница. Кинокритик Антон Долин рассказывает о том, как этот фильм воспринимается сегодня — после антимигрантских указов Трампа.
На Берлинском кинофестивале показали драму мексиканского режиссера Мишеля Франко «Мечты». Режиссер, снявший радикально жесткую антиутопию «Новый порядок» о военном перевороте, теперь переходит к теме нелегальной миграции. Главные герои его картины — успешная и богатая руководительница танцевальной академии из Америки (Джессика Честейн) и ее возлюбленный — танцовщик из Мексики (известный во всем мире балетный премьер Исаак Эрнандес), которых разделяет граница. Кинокритик Антон Долин рассказывает о том, как этот фильм воспринимается сегодня — после антимигрантских указов Трампа.
«Мечты» врываются на экран как насущная необходимость. Если бы фильм можно было написать и снять за три-четыре месяца, мексиканца Мишеля Франко пришлось бы признать гениальным конъюнктурщиком, поспевшим прямо к избранию нового президента США и его антимигрантским указам. Но поскольку кино создается в несколько раз дольше, мы имеем дело не с расчетом, а с неправдоподобно меткой интуицией.
Соединяя историю любви с жесткой политической сатирой о капитализме (юмор здесь настолько черен, что перестает быть смешно), режиссер одним выстрелом попадает в «яблочко» момента.
«Мечты» начинаются со статичного кадра: посреди шоссе неподвижно стоит фура. С наступлением ночи оттуда начинают доноситься вопли запертых без воздуха и воды людей. Когда кузов открывают, из него вываливается молодой мексиканец и на подгибающихся ногах идет через пустыню к далеким огням ближайшего городка. Это главный герой картины — Фернандо. Он направляется в Сан-Франциско.
Добравшись до роскошного дома в благополучном районе, он привычно достает из-под коврика ключ, открывает дверь, заходит в спальню, раздевается и ложится в постель. Здесь живет его возлюбленная, ради которой он нелегально перешел границу: Дженнифер — младшая дочь калифорнийского магната и филантропа, покровительница искусств, курирующая среди прочего танцевальную академию в Мехико. Там она и познакомилась с Фернандо, талантливым танцовщиком с большим будущим.
Фернандо и Дженнифер очевидно счастливы друг с другом, им легко и хорошо вместе — в постели и за ее пределами. Нюанс в том, что ему нельзя показываться посторонним. Во-первых, Дженнифер небеспричинно опасается, что ее выбор не одобрят старомодный отец и бандитского вида брат, в отличие от нее, благополучно женатый отец двоих детей. Во-вторых, Фернандо могут в любой момент депортировать, и зритель с первых минут фильма догадывается, что это сюжетное ружье неминуемо выстрелит.
Мишель Франко прославился провокативными камерными драмами: «После Люсии», «Хроник», «Дочери Абриль». Иной масштаб его стиль принял в неожиданно монументальной антиутопии «Новый порядок», заслужившей Гран-при в Венеции. После нее режиссер вернулся к малобюджетным формам в «Закате» и «Памяти».
О фильме «Новый порядок»
Нынешний его фильм наконец соединяет большое с малым: это очень значительное кино о глобальных проблемах, созданное минимальными средствами. Возможно, свою роль сыграло сотрудничество с продюсером Александром Роднянским, не менее успешно комбинировавшим размах с камерностью при работе над «Еленой», «Левиафаном» и «Нелюбовью» Андрея Звягинцева. В любом случае, «Мечты» — из лучших работ мексиканца.
Роль безупречно владеющей собой, неприступно элегантной Дженнифер исполнила Джессика Честейн, только что сыгравшая у того же Франко малообеспеченную и неуверенную в себе героиню в «Памяти». Красавца Фернандо сыграл балетный премьер родом из Гвадалахары Исаак Эрнандес, сделавший в реальности невероятную карьеру в США (он выступает по всему миру, включая Кремлевский дворец съездов и Мариинский театр). Его пластика придает «Мечтам» неожиданное хореографическое качество, особенно заметное в одновременно условных и физиологичных эротических сценах.
Камера бельгийского виртуоза Ива Капа (оператор Брюно Дюмона и Леоса Каракса снял все важнейшие фильмы Франко) выразительна настолько, что картина перестает вовсе нуждаться в репликах. «Мечты» могли бы быть современным балетом — ревизией классического сюжета о принце или аристократе, влюбившемся в простую девушку («Жизель»? «Лебединое озеро»? «Золушка»?). С учетом изменившихся реалий гендерные роли поменялись местами, а вот социальные — ничуть. И эти различия оказываются непреодолимыми даже в XXI веке.
Однако худшее препятствие к гармоничному сосуществованию любовников — не внешние приличия и условности, не репрессивные законы и всепроникающий расизм. Герои попросту желают разного, на что недвусмысленно указывает название. Мечта Фернандо — поселиться у возлюбленной, переехать в Штаты насовсем и делать карьеру там, благо талант позволяет. Мечты Дженнифер противоположны: спастись из регламентированного мира, где она обречена на респектабельное одиночество, лишь время от времени приезжая в вольный Мехико. Конфликт между мечтами приводит к трагическому разлому, и карикатурные отец (Маршалл Белл) и брат (Руперт Френд) Дженнифер — не злодеи, а статисты этой будничной драмы.
Кажется, заодно Франко высмеивает распространенную мечту если не каждого, то каждого второго мексиканского кинематографиста: сделать карьеру в Голливуде, снимать на английском языке, работать со звездами, понравиться американской, а значит, и мировой публике. Общий язык с весьма широкой аудиторией режиссер нашел давно, а от мексиканской идентичности отказываться не желает.
О другом фильме Франко с Честейн
«Мечты» — фильм двуязычный, и если Фернандо понимает каждую фразу своей возлюбленной, то она так и не может связать двух слов на испанском. Но не в том суть, что американские капулетти невежественнее или эгоистичнее мексиканских монтекки. «Мечты» поднимаются от наблюдения за спящей до поры ксенофобией и социальным неравенством до рефлексии о любви как пространстве неизбежного неравноправия. У кого из партнеров больше власти, тот и проявит большую жестокость, чтобы настоять на своем. Разумеется, во имя блага обоих.
Эта аксиома приводит картину к беспощадному финалу, скупой точности которого могли бы позавидовать Ханеке или Триер. Впрочем, по-настоящему сильные истории любви никогда не терпели хеппи-эндов.
Так совпало, что «Мечты» впервые показали на Берлинале в День святого Валентина. В этот же день в официальном аккаунте администрации президента США в сети Х появился твит — ироническая валентинка с портретами самого Дональда Трампа и главы пограничной службы Тома Хомана. Сопровождавший ее текст обещал всем нелегалам депортацию.
Фильм открытия Берлинале — о сирийской беженке в Берлине
Антон Долин
